— Понимаешь, почему я не хотел тебе рассказывать? — спрашивает Сигруд. — Понимаешь, что я не хотел тебя пугать, я не хотел…
— Пугать? — перебивает Тати с раскрасневшимися щеками. — Пугать?! Я не испугалась, Сигруд!
— Но… что же тогда? — спрашивает Ивонна.
— Я… я злюсь! — говорит Тати. — Злюсь, потому что… все это случилось из-за такой дурацкой идеи! Такой дурацкой, нелепой, бессмысленной идеи! Идеи, что я могу… могу делать больше, быть чем-то бо́льшим или что я хотела бы стать кем-то бо́льшим! Знаете, чего я хочу? Знаете, чего я на самом деле хочу прямо сейчас?
— Нет, — говорит Сигруд.
— Я хочу домой, — сообщает Тати. Ее глаза наполняются слезами, но голос тверд. — Я хочу отправиться домой, и сидеть за кухонным столом с мамой, и читать с нею газету. Прямо сейчас в мире нет ничего — ни магических сил, ни волшебного рая, — что могло бы оказаться лучше этого. Я хочу, чтобы моя жизнь снова стала нормальной. Мне нравилось быть нормальной. И если бы у меня имелись какие-нибудь божественные силы, я бы… я бы все их пустила на то, чтобы все стало как раньше. — Она сидит и молчит. — Но оно не станет.
— Нет, — говорит Сигруд.
— И теперь нам придется снова бежать?
— Да.
Еще один унылый смешок.
— Вы знаете, каково это — все потерять в один миг? — спрашивает Тати. — За один вечер утратить свою нормальную жизнь?
— Да, — отвечает Сигруд.
— Да, — говорит Ивонна.
Тати смаргивает слезы и смотрит на них обоих.
— Вы… вы знаете?
Ивонна подходит, садится напротив нее и тяжело вздыхает.
— Да, дорогая. Как и многие, многие другие.
— Но… Как вы это делаете? — спрашивает Тати, шмыгая носом. — Как же вы просто… продолжаете жить?
— Мы можем попытаться тебе показать, — говорит Сигруд. Он встает и подходит к ней. — Но сперва, Тати, нам надо уехать. И побыстрей.
Он протягивает ей руку. Она секунду медлит, а потом дает руку в ответ.