Город чудес

— Значит… — Мальвина шевелит челюстью, как будто пережевывает известие. — Она была божественная, да? Та, кто на вас напал?

— Сперва нет; сперва она была просто человеком. Но после того как я проделал несколько дырок у нее в брюхе, она запаниковала и… что-то съела. И изменилась. — Он описывает метаморфозу.

Мальвина сплевывает.

— Вот дерьмо. Это плохая новость. Похоже, он скормил ей частицу самого себя. Опасное дело. Он либо отчаялся, либо сбрендил. — Она поворачивается и смотрит на юг. — И там есть… что-то. Что-то новое.

— Что именно? — он тоже смотрит на юг, но ничего не видит. Ну конечно — ведь стены невидимы.

— Не знаю. На стены всегда давят… Может, это он давит. Но теперь давление усилилось. Намного. Это плохо, чем бы оно ни было. И стены отличаются вспыльчивым характером.

— В смысле стены Мирграда?

— А какие еще? Они напичканы беспокойными чудесами, за их счет и держатся. Большая и яркая цепь соглашений и ограничений, и все они такие же взволнованные и нервные, как стайка жаворонков в клетке. Это плохая новость, что бы это ни было. Мне это не нравится. Но такое мне не по силам. Как насчет Стройковой и Татьяны? Ты не взял их с собой?

— Я беру их с собой в безопасные места, — говорит Сигруд. — Во время наших с тобой встреч меня чуть не сожгли и я едва не убился в развалинах корабля, потерпевшего крушение. Это полная противоположность безопасности.

— То есть они в безопасном месте?

— Пока что. У них есть инструкции на случай, если я не вернусь к утру.

— Хорошо. С тобой хотят встретиться.

— Кто? Где?

Она закатывает глаза.

— Ты не можешь сказать, — понимает Сигруд.

— Я не могу говорить о месте, — объясняет она, — или о том, что в нем находится, пока я сама не окажусь там. Это часть игры в прятки.

— Ладно. И как мы туда попадем?

Ворча, Мальвина достает грязные карманные часы.

— У нас на это… четыре часа. Я хотела больше времени, но ты опоздал. Через четыре часа окно закроется, и придется ждать еще какое-то время, чтобы оно снова открылось, и это время я не хочу провести здесь, пока стены дребезжат от давления извне. Ты все еще способен заметить «хвост» в толпе?

— Некоторые вещи, — говорит он, — не забываются никогда.