— Просто… постучать в дверь?
— Мне кажется, это легче, чем стучать в стену, — отвечает она. — Не так больно. И громче, так что внутри кто-то может услышать. Ну же. Давай попробуем, ладно?
Она спрыгивает со скамейки и идет с ним к двери. Чувствуя себя довольно неловко, Сигруд поднимает руку и трижды стучит в невысокую деревянную дверь.
Тишина. Ничего.
— Ой, — говорит старуха. — Точно. Я забыла. Я ведь должна быть с той стороны… Упс! Один момент. — Она прочищает горло, поворачивает ручку, открывает дверь — по другую сторону Сигруд не успевает заметить ничего, кроме темного леса, — входит и закрывает ее за своей спиной, оставляя дрейлинга в одиночестве.
Ее голос приглушенно звучит по ту сторону дощатой двери:
— Ладно… попробуй еще раз.
Сигруд в замешательстве моргает, чувствуя себя полным дураком. Он поднимает руку и опять стучит три раза.
Дверь приоткрывается. На него глядит яркий глаз.
— Да? — спрашивает старуха.
— Могу я… войти?
— Зачем? — сурово отвечает она. — Зачем ты хочешь войти?
— Я… — он неловко озирается, словно беспокоясь, что кто-то подслушает. — Мне надо поговорить с Олвос.
— В самом деле? — Глаз прищуривается. — Зачем?
— Это… это вопрос огромной важности.
— Неимоверно субъективный термин. На что ты надеешься? Чего ты надеешься добиться?
Что-то в ее голосе меняется. Он звучит теперь глубже, более раскатисто. Сквозь щель в двери виднеется проблеск света от костра. А ее глаза любопытным образом отсвечивают оранжевым…
Все вокруг становится странным. Как во сне. Причудливым. Сигруд моргает, пытаясь сосредоточиться.
— Нам нужна ее помощь, — говорит он. — Чтобы спасти нас. Чтобы спасти все.
— Ты произносишь эти слова, — доносится голос старухи. — И, возможно, ты обязан или вынужден так делать. Но действительно ли ты на это надеешься? Если бы столь многое не было поставлено на карту, ты бы все равно это делал?