Шара садится — резко, с удивительной силой — и хватает Тати за руки, тянет, лихорадочно разглядывает запястья, предплечья, шею и лицо.
— Ты в порядке? — спрашивает Шара. — Тебе больно? Тати, говори: тебе больно?
— Мама, хватит! — говорит Тати. — Я в порядке, в порядке! Это я должна спрашивать, больно ли тебе, ведь ты та, кто у…
Тати не успевает договорить, потому что Шара заключает ее в объятия, крепко сжимает и начинает плакать.
— Я думала, что никогда тебя не увижу, — шепчет она. — Я думала, что никогда-никогда-никогда тебя снова не увижу. — Хоть Шара плачет, ее руки продолжают ощупывать спину и шею Тати в поисках скрытых травм.
— Я в порядке, — повторяет Тати, которую разрывает надвое от ужаса и замешательства. — Но… что это было?
Один из детей, парнишка лет пятнадцати, встает и подходит к двери будки.
— Мальвина? — говорит он. — Что происходит? Мы спали, а потом… потом оказалось, что он приближается…
— Что происходит? — свирепо повторяет Мальвина. — Что происходит?! — Она издает звук, нечто среднее между всхлипом и смешком. — Мы, мать твою, проиграли — вот что происходит! Мы проиграли! Он заполучил всех остальных, всех до единого!
— В каком смысле? — спрашивает мальчик. — Что… что нам теперь делать?
— Что нам делать? Тут ничего не поделаешь, — говорит Мальвина. — Разве ты не видишь? Теперь остались только мы. — Она моргает, словно осознавая, что сказала только что. И повторяет тише: — Теперь остались только мы.
Один в маленькой комнате, могучий Ноков ест досыта. Он ест жадно, вожделенно, с пылом, которого никогда раньше не знал. Он и не думал, что одержит такую победу, такую полную и безупречную победу, и сотни братьев и сестер будут лежать у его ног…
Он растет, становясь все больше и больше. С каждой смертью — новые владения. С новыми владениями — новые силы.
Ноков меняется.
Он змей, громадный и ужасный.
Он великий ворон с крыльями из чистейшей ночи.
Он длинный, поджарый волк, чья пасть пожирает свет и саму жизнь.
Он огромный вулкан, извергающий пепел в рассветное небо.
Он много вещей, идей, концепций, слившихся воедино, затерявшихся в ночи.
Ноков ест. Голод его неутолим, а его возмездие беспощадно.
ebooksa