Ловец бабочек. Мотыльки

Она кричала.

И бросалась уже на того, кто был виновен в этом ее гневе. Она забывала, что любовник, в отличие от сына, способен дать сдачи. И пускать в ход кулаки он не стеснялся.

Гремело.

Кто-то стучал, пытаясь стуком успокоить соседей. Что-то падало. Ломалось.

Потом хлопала дверь.

Любовник уходил. А она оставалась. Когда он все-таки решался покинуть свое убежище на чердаке, то находил ее в разгромленной квартире. Она обычно лежала на полу, свернувшись калачиком, жалкая, безобразная. Она поскуливала и в целом во всем облике ее не было ничего человеческого. На звук открывающейся двери она вскидывалась, но увидев вовсе не того, кого жаждала, отворачивался. Взгляд тускнел. Она поднималась и уползала в ванну. Там, он знал точно, хранился заветный пузырек с зельем. Но и оно не возвращало матери хорошее настроение. Просто придавала сил, чтобы убраться. Она сметала осколки в совок, кое-как раскладывала вещи и, отвесив ему затрещину, уползала.

— Мне так неудобно, — девичьий голосок звенел, мешая вернуться в прошлое полностью.

И хорошо.

Ничего там, в прошлом, не осталось, о чем стоило бы сожалеть. А пока он чувствовал легкую девичью ручку на сгибе локтя.

И тяжесть чемодана в руке.

…тяжесть?

…а чемодан-то как раз веса почти не имеет, будто и вовсе пустой или, скорее уж, набитый тем тряпьем, которое первым попалось под руку.

— Вам приходится идти так далеко… — девица вцепилась в рукав.

Идет.

Скользит… и сапожки-то, если приглядеться, хороши. С круглыми носочками, которые только месяц как в моду вошли. И конечно, может статься, что в глухомани ее случилось чудо, привезли пар пять этаких вот сапожек, но чтобы достались они вот ей?

Есть ведь нужные люди, которым этакий товарец и отложить можно.

…чья-то дочь или племянница?

…тогда почему одета так… неправильно? Будь оно так, как он думает, на ней красовалась бы шубка или пальто, пусть вычурное и не сказать, чтобы модное, возможно, перешитое на ее фигуру и не факт, что удачно, но… не заношенное.

— А я ехала-ехала, так устала… — девица нервничала, хотя не понятно, с чего вдруг.

Ей бы прежде переживать, одно в чужом городе, ночь, снег… и тоже… что сделала бы любая другая вменяемая особа женского полу на ее-то месте? Отыскала бы полицмейстера, перекресток вон рядом.