— Вот, — он остановился у фонаря. — Иди прямо. Видишь?
Не увидеть серую громадину многоэтажного дома способен был лишь слепой. Как и неудовольствие, промелькнувшее на лице девицы.
— Ой, спасибочки вам! — она быстро спохватилась, возвращая утраченную было маску. — Ой, огромное… я тут боялась так… а вы мне помогли!
И прижавшись телом, спрятанным где-то там, под слоями шубы и зимней теплой одежды, девица клюнула в щеку сухими губами.
— Я был рад, — он заставил себя стоять смирно.
И чемодан протянул.
— А теперь извините, пора…
Он не стал дожидаться ответа, равно как попыток завязать знакомство, на которые настроена была девица. И подавил желание поддаться на эту игру и самому, подхватив мелкую сучку на крючок, вытряхнуть правду.
Кто ее послал?
Нельзя.
Слишком опасно. Он стал несдержан и… и у него есть уже цель и надобно думать о ней. Это успокаивает. Он отступил, растворяясь в лиловых сумерках, изрядно просоленных снежной крупой. Он уходил быстро, пожалуй, слишком быстро, почти убегая. И девица, вцепившись в ручку чемодана обеими руками, смотрела ему в спину.
— Ты ошибся, — сказала она человеку, который тоже умел прятаться в тенях. — Это не он.
— Или он, просто ты его не заинтересовала.
— Я старалась.
— Знаю. Возможно, слишком старалась. У него чутье, как у кабана… и клыки такие же… это была дурная затея.
Девица пожала плечиками.
— Но я все-таки пойду… завтра попробуем встретиться. Или через пару дней? Как ты думаешь?
— Никак. Хватит. Слишком опасно…
Вот только она была не из тех, кто слушает.
…память вернулась. Впрочем, не стоило обманываться, она всегда была рядом, если и притворяясь, что ее нет, то лишь затем, что это притворство было частью игры.