— Так ведь… — нелюдь развел руками. — Нужды у всех разные… я вот, может, не определился еще. Вы же понимаете, последний приют, выбирать стоит внимательно, хорошо подумав… и как было не воспользоваться оказией…
Ганцу вот тоже хорошо подумал и пришел к вполне логичному выводу, что нынешний тип как есть шпион. Наглый. Подлый.
Коварный.
И гробы ему нужны, чтобы подорвать благополучие Хольма. Правда, как именно это сделать с помощью гробов, Ганц не очень представлял. Но стремление к подвигу полыхнуло в его душе с неудержимой силой.
Шпиона следовало остановить.
А еще физия у него была узкой.
С чертами тонкими, благородными. Бабам такие нравятся, вон, Ингрид, обещавшая Ганца дождаться, на втором году написала, что выходит замуж за Каспера, который Ганцев сосед и вот с такой же лощеной мордой…
…пролетарский гнев разгорался.
— Что ж, тогда, полагаю, вы не будете возражать, если мы осмотрим…
— Буду, — произнес шпион, но его не услышали.
Ганц самолично вскрывал гробы.
Простукивал крышки и стенки…
…рядом прогрохотал второй состав, который не стали задерживать, потому как все ж пути здесь было лишь два, а ходатайство о расширении, отправляемое ежегодно, собственно расширения не приносило. Оно, может, и к лучшему, а то сначала рельсов прибавится, там и личного состава подгонят, моргнуть не успеешь, как вместо заставы городок встанет военный.
Где военный, там и гражданский.
Бабы появятся, от которых одно зло, а где бабы, там и шпионы, вот этакие, лоснящиеся… а потому гробы Ганц досматривал со всем возможным рвением, разве что не обнюхивал.
Иные и обнюхивал.
И обивочку-то прощупывал. И вскрыть бы ее, но особист на этакую идею головой покачал: не положено чужое имущество портить.
— Нету ничего, — вынужден был признать Ганц, когда последний из гробов был осмотрен.
— А что, простите, вы желали бы увидеть? — с деланым удивлением произнес нелюдь. И хвост его вокруг ноги обвился.
— А что вы могли бы показать? — осведомился особист, втягивая брюхо. — Князь, вам не кажется, что вы несколько… заигрались?