— А вы? Узнали что-нибудь полезное?
— Вам так охота поговорить? — грубо спросила Мэб.
Нет. Вовсе нет. В действительности хотелось обнять ее, прижать к себе, вдыхая тонкий аромат духов и лекарств — запах надолго остающийся в волосах после посещения любой больницы — хотелось поцеловать ее, чтобы убрать с лица это потерянное, испуганное выражение.
— Помолчим, — попросила Мэб и закрыла глаза.
— Как пожелаете.
За окном было темно. Лампа в купе, тусклая, удивительно плохого качества для вагона первого класса, давала слишком мало света для чтения. Если закрыть глаза, под веками вставали слишком яркие, заманчивые картинки, от которых унявшаяся похоть вновь сжимала тело, сводила мышцы судорогой. Оставалось только смотреть на Мэб, чей усталый, потерянный, почти жалкий вид отбивал всяческое желание. Так и прошел последний час поездки — в тягостном молчании.
Наконец поезд остановился с лязганьем, похожим на всхлип. Проводник заколотил в дверь.
— Станция Абартон, конечная!
Мэб поднялась, подхватила свой саквояж и первая выскочила на перрон. Реджинальд нагнал ее уже на лестнице, ведущей с перрона к озеру. Еще пару ярдов можно было пройти по мощеной дорожке под молочно-белыми магическими фонарями, а потом дорога сворачивала к профессорскому городку, путь же их лежал по траве вдоль воды. Над озером висел все тот же туман, переливающийся разными оттенками сиреневого и алого, и выглядело это зловеще, впрочем, должно было отпугивать студентов, во всяком случае, наиболее разумных. Увы, Реджинальд сомневался, что таких много наберется.
Оказавшись в тени плакучих ив шагах в десяти от ярко освещенной дороги, Мэб застыла, обеими руками сжав ручку саквояжа и уставившись на озеро.
— Что-то не так, верно? — она зябко повела плечами. — Я что-то испортила во время вчерашнего ритуала…
Сильный порыв холодного сырого воздуха с озера, пахнущий тиной и рыбой, заставил ее пошатнуться. Реджинальд после недолгих колебаний — будет сопротивляться, и черт с ней! — снял пиджак и набросил женщина на плечи. И стиснул ее плечи, не давая дернуться, отстраниться, проявить, скажем, гордость — или что там еще помешает принять заботу?
— Мы даже не уверены, что в этом ритуале есть реальная польза, леди Мэб. Не забивайте себе голову.
Мэб его слова не убедили, но она все же отвернулась от озера и медленно пошла вдоль берега. Десяток шагов, взобраться на небольшой пригорок, и они оказались на неширокой аллее, с двух сторон засаженной жасмином и акацией. Кустарники собирались вот-вот расцвести, были уже усыпаны бутонами белого и бледно-желтого цвета. Среди ветвей тут и там искрились магические фонари, повешенные давным давно — еще на зимних праздниках. Они почти выдохлись, утратили яркость, и казались теперь далекими звездами. Когда они совсем исчезнут, придет время живых светлячков.
Дорога была хорошо утоптанной, каждый день ею пользовались сотни студентов и преподавателей, однако Мэб все же ухитрилась споткнуться — о камень, или о корягу. Она выругалась где-то совсем рядом, в сумраке — темный силуэт, и Реджинальд подошел.
— Обопритесь на меня.
— Не нужно, — резко ответила Мэб и пошла быстрее, торопясь миновать темный собор, массивную громаду Главного корпуса, весь студенческий городок.
Вся дорога до коттеджного поселка заняла минут сорок, и все это время Мэб Дерован столько усилий прилагала, чтобы сделать вид, что они не вместе, что в конце концов Реджинальд отстал, позволил ей идти одной. Вот она скрылась за живой изгородью, окружающей поселок, он выждал еще пару минут и также шагнул следом. Здесь было привычное яркое освещение, и ночь больше не казалась зловещей, даже когда фонари мигнули и погасли. Всего лишь — полночь, их тушат в это время, чтобы свет не мешал спать честным гражданам.
Потребовалось несколько минут, чтобы глаза привыкли к ночному сумраку, разгоняемому только слабым светом звезд и легкой россыпью сигнальных огней, пущенных по кампусу комендантом. Они покружились немного, узнали Реджинальда и полетели дальше. Скрипнула калитка, которую Реджинальд уже давно обещал себе смазать. Застучали каблучки по каменной дорожке. Вспыхнул упредительно фонарь, осветив лужайку, цветы, крыльцо. Мэб обернулась.
— Спасибо за пиджак, — сказала она, впервые за долгое время сменив тон.
ebooksa