Магия горит

Но ведь она нежить. Ею можно управлять, как вампиром. Я мысленно потянулась к ее разуму и ударилась о стену защиты Капюшона. Не пробить.

Меня снова стиснули. Вариантов не оставалось. Спину снова прошило болью.

Я изо всех сил напряглась и произнесла:

– Амехи.

Повинуйся.

Слово силы вырвалось вместе с мучительной вспышкой, будто из живота выдрали внутренности. Стена в сознании ривы разбилась вдребезги.

Капюшон взвыл в своей сетке из щупалец.

Передо мной зияющей ямой разверзлось сознание твари. Я мысленно взяла его в кулак и сжала. Волосы меня еще держали, но сокрушительная хватка ослабла.

Я смотрела на происходящее и глазами ривы, и своими собственными – точка обзора вышла странная. Джули в позе эмбриона скорчилась на полу. Капюшон уставился на меня. Затаился, выжидая, где-то в глубине разума ривы. Его до краев переполняла ненависть не просто ко мне, но к моей сути. Он клокотал, с трудом сдерживая ярость, – злобное создание, жаждавшее гибели человечества. Меня затопило отвращение, инстинктивное отторжение чужака, настолько сильное, что грозило сокрушить любые доводы рассудка.

Я заставила волосы меня отпустить. Их хватка разжалась медленно, неохотно. Даже воздействуя словом силы, я не смогу долго повелевать ривой. Стоит промедлить, и Капюшон снова захватит власть.

Отступив, я втянула риву в кухню.

Наблюдай, сукин ты сын.

Повинуясь безмолвной команде, нежить принялась биться головой о стену.

Удар. Треснул гипсокартон, обнажая кирпичную кладку.

Удар. На стене появилось красное пятно.

Удар. Череп твари раскололся, как яичная скорлупа.

Не видать тебе моего ребенка, ясно?

Монстр отшатнулся для финального броска. Из головы сочилась красно-серая слизь. Капюшон покинул сознание твари. Секундой позже я отдала последнюю команду и тоже сбежала, пока умирающий разум не утянул меня за собой.

Удар! Стену омыл поток мерзкой жижи.

Спину мне обожгло, будто в рану налили расплавленного стекла. Комната покачнулась. Сжав зубы, я подняла саблю.