На берегах Гудзона. Голубой луч. Э.М.С.

— Но как нам найти точку, из которой исходит луч? — спросил Джонсон.

О’Киффе усмехнулся.

— Это очень просто.

Он взял план Лондона и положил его на стол.

— Подождите, вот собор ст. Павла, вот ст. Джемс Терраче, мы приблизительно находимся здесь, — он указал карандашом на карту. — Мы знаем направление, луч движется на запад. Допустим, что расстояние вычислено правильно. Крэйн, будь любезен измерить, откуда исходит луч.

Крэйн наклонился над планом, стал вычислять, затем внезапно изумленно воскликнул:

— По этим вычислениям, точка отправления луча — заводы Кардифа, Бриан.

— Этого не может быть! — и Джонсон вскочил. — Не может быть! Вы, вероятно, ошиблись в своих вычислениях, О’Киффе. Это совершенно невозможно!

— Не существует ничего невозможного, — спокойно ответил О’Киффе. Его глаза лихорадочно блестели, лицо покрылось смертельной бледностью, но он спокойно продолжал: — Таким образом, мы знаем, что луч прошел расстояние, равное расстоянию от заводов Кардифа до вашей квартиры, Джонсон. Мы знаем также высоту, откуда посылается луч: она равняется ста футам.

— Это как раз высота нашей башни, — воскликнул Крэйн.

На одно мгновение в комнате воцарилась полнейшая тишина. Джонсон чувствовал, что пульс его учащенно бьется. Крэйн имел вид человека, пробудившегося от глубокого сна.

Через некоторое время в комнате раздался голос О’Киффе, жесткий и решительный, с легким оттенком грусти:

— Да, это как раз высота вашей башни.

Он помолчал одну минуту и затем торжественно продолжал:

— Луч исходит из вашей башни; великая сила, имеющая таинственную власть над жизнью и смертью, исходит из вашей башни.

ГЛАВА XXI В башне на заводе Кардифа

Бледное зимнее солнце поднималось над спящим Лондоном. Было второе января. Большие часы на башне св. Павла уже пробили двенадцать, а О’Киффе все еще спал в уютной комнате в квартире Джонсона. Сыщик несколько раз пытался его разбудить, но в ответ не получал ничего, кроме полусонного: «Оставьте меня в покое». Наконец, Джонсон больше не мог сдерживать своего любопытства. Он принес завтрак, поставил на маленький столик у кровати и принялся трясти О’Киффе, пока тот не проснулся.

О’Киффе лениво потянулся и зевнул.

— Почему вы мешаете мне спать? Право, я заслужил отдых.

И он принялся за свой завтрак, наслаждаясь явным нетерпением своего собеседника.