Лазарев выкинул руку вправо, чтобы сохранить равновесие. Удалось не упасть.
Надо ускориться.
– «Аврора», ты слышишь? Ты ошиблась с прогнозом. Начинается песчаная буря.
«Аврора» молчала.
Да что опять за чертовщина.
Ещё один порыв ветра ослепил его пылью и опять чуть не сбил с ног. Ботинки вязли в песке почти целиком. Сильно ухудшилась видимость: Лазарев мог ориентироваться только на показания навигатора, но и его экран приходилось постоянно протирать от пыли.
Надо пройти ещё каких-то двести метров.
С каждым шагом идти становилось труднее, ветер усиливался и дезориентировал, всё вокруг замело грязно-рыжей пылью, и Лазарев слышал, как трескуче завывает в наушниках, как скрипит забившийся в динамики песок, скрежеща по ушам.
Он увидел перед собой чёрное расплывчатое пятно исследовательской станции и ускорил шаг. Ещё несколько шагов, ещё и ещё.
«Аврора» по-прежнему молчала. В наушниках выл ветер.
Чуть не потеряв равновесие в очередной раз, Лазарев схватился за ручку люка, повернул его, отодвинул и ввалился внутрь. Закрыть его за собой оказалось сложнее: мешал ветер. Сжав зубы до боли, Лазарев со всей силы потянул ручку на себя и наконец закрыл люк.
Первым делом он осмотрел сумку с образцами: всё в порядке, ничего не разбилось.
Даже здесь он слышал, как снаружи завывает ветер.
Он вылез из скафандра и рухнул на пол, привалившись спиной к стене шлюза. Сбилось дыхание, вспотевшие волосы лезли в глаза, сердце колотилось как бешеное. Надо успокоиться и отдышаться.
Живой. С целыми образцами. Это главное.
Он доковылял до пункта управления, без сил рухнул в кресло.
– «Аврора», в чём дело? – спросил он, продолжая тяжело дышать. – Там песчаная буря. Ты не предупредила меня о ней.
– Простите, командир. Я ошиблась, – ответила «Аврора».
– Ошиблась? Просто ошиблась? Эту бурю можно было предсказать.
– Песчаные бури здесь, как я и говорила, возникают очень быстро по разным причинам. Возможно, я не учла какие-то неизвестные мне факторы их возникновения.