Четверо

– Ладно. – Он провёл ладонью по вспотевшему лицу. – Надо изучить образцы.

Лазарев посмотрел в иллюминатор: из-за бури сквозь стекло не было видно ничего, кроме рыжих завихрений песка.

Он с трудом поднялся из кресла и пошёл за образцами воды.

Нетерпение победило усталость. Он хотел как можно быстрее понять, что такого в этом море.

Он капнул немного жидкости на стеклянную пластинку, поставил под объектив микроскопа, выкрутил ручку, приблизил, прильнул к глазку.

И ахнул.

Он не сразу поверил в то, что увидел на тонком стекле под электронным микроскопом.

Живые клетки.

Разных форм и размеров, с разными ворсинками, ядрами и вакуолями, большие и маленькие – они хаотично шевелились, медленно перемещались, менялись местами, дрожали, пульсировали.

Жили.

Это завораживало. Лазарев не мог оторвать взгляд.

Он смотрел и не верил глазам.

Чтобы исключить ошибку, он тут же открыл вторую банку, взял пробу и подставил её под микроскоп.

То же самое.

– «Аврора»… – говорил он, не переставая смотреть в микроскоп. – Я нашёл. Я нашёл жизнь. И её здесь… Чёрт. Её здесь очень много.

– Поздравляю, командир. Я вижу на экране движение живых клеток. Подтверждаю: вы обнаружили внеземную жизнь.

– Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Клетки вытягивались, меняли форму, тянулись друг к другу жгутиками.

– Есть. Есть. Есть, есть, есть! – закричал он, наконец оторвавшись от микроскопа. – «Аврора», ты понимаешь? Я нашёл жизнь вне Земли! Она есть! Есть!

К горлу подскочил ком, задрожали пальцы.