Четверо

Охримчук хмыкнул, криво усмехнулся и снова покосился на дверь, будто боясь, что Колесов опять постучит.

– Вы, товарищ Введенский, пару дней назад грозились расстрелять безобидного Крамера за его барские замашки, – сказал он удивлённым тоном. – А теперь говорите, что надо помягче с такими вот… Вы же понимаете, что такими словами могут и в госбезопасности заинтересоваться?

– Я не из госбезопасности, а из отдела угрозыска главного управления милиции, – вежливо ответил Введенский. – Насчет Крамера, признаю, ошибся: злился, вспылил. А Колесов ваш парень хороший. Пусть его слова останутся между нами.

– Да само собой, – вздохнул Охримчук. – Парень-то хороший, кто ж спорит.

В дверь снова постучали.

– Войдите! – рявкнул Охримчук.

На пороге снова показался Колесов. Он выглядел виноватым.

– Должен принести извинения за несоблюдение субординации, товарищ лейтенант. Впредь такого не повторится.

– Всё хорошо, Колесов, иди на дежурство. – Голос Охримчука стал мягче и добрее.

Когда Колесов снова ушёл, в кабинете повисло угрюмое молчание. Лицо Охримчука казалось беспокойным; Введенский понимал почему, но не решался сказать это вслух.

Вдруг Введенский поднялся со стула и пошёл в сторону выхода.

– Я сейчас вернусь. Мне надо кое-что уточнить, – бросил он Охримчуку, открывая дверь.

Дойдя до дежурного поста, он заглянул в решётчатое окошко: там сидел Колесов, лениво перебирая бумаги.

– Товарищ Колесов, – спросил Введенский, наклонившись в сторону окошка. – А в этом сне… Там был я?

Колесов посмотрел на него недоумевающим взглядом, сглотнул слюну, осмотрелся по сторонам и тихо ответил:

– Нет.

* * *

Завершив дела в участке, Введенский пообедал в столовой (Крамер был прав, еда здесь действительно плоха) и вышел на улицу.

Он сел на скамейку в сквере с купленной заранее бутылкой «Боржома», сорвал ключом крышку, откинулся на спинку и сделал пару глотков. Потом достал из портсигара папиросу, чиркнул спичкой, закурил.

На скамейке напротив два старика играли в шахматы и разговаривали. Он постоянно видел их здесь.

– Слышь, что моя бабка-то сказала? – говорил один тихим и скрипучим голосом. – Вычитала где-то, что скоро море подымется и всю землю потопит!