Четверо

Верно, подумал Введенский.

Ветер стих.

* * *

Введенский поднимался в центр по узкой, мощёной брусчаткой, улице. Город просыпался. Шумные грузовики вдалеке с фырканьем и скрежетом мчались в сторону виноградарского совхоза, открывались лавки, где старые татары торговали фруктами и овощами, шумные дети играли в догонялки вдоль заборов. Всюду пахло морем, можжевельником и забродившим виноградом.

По-прежнему стояла жара, но погода заметно менялась: ветер уже казался прохладным и неуютным, он больше не приносил спасительную прохладу, а неприятно обдувал кожу до мелких мурашек. Небо из сплошного синего превратилось в голубое с рваными пятнами облаков.

Скоро кончится бархатный сезон, подумал Введенский. Надо успеть искупаться. Говорят, со дня на день начнёт штормить, и тогда уже в море лучше не заходить.

Он шёл и думал, что впервые в жизни столкнулся с чем-то, что больше и выше его. Слова Крамера не выходили из головы. Он смотрел на свои руки и улыбался, представляя, что они сделаны из звёздной пыли.

Почему море?

Море даёт жизнь и отбирает жизнь. Море дарит свежесть в мягкий бриз и убивает в шторм. Море прекрасно на поверхности, где оно сияет лазурными оттенками и пенится волнами, и ужасно в чёрных глубинах, куда не проникает солнечный свет.

И море тоже сделано из звёздной пыли.

Это не помогало понять убийцу. Но Введенский впервые задумался, что поиск мотива – лишняя трата времени. Мотива нет. Логики тоже нет. Есть одержимость. Чем? Неужели тем самым морем? Или звёздной пылью? Или сказкой о сердце бога, вычитанной в статьях Крамера о племени мгаи-мвенге?

Будут тебе заклинания, сволочь, и будет тебе сердце бога, думал он, проходя вдоль сквера возле отделения милиции.

Когда Введенский вошёл в кабинет, Охримчук одной рукой перебирал бумаги, а другой держал трубку телефона.

– Да, – поспешно говорил он, глядя на вошедшего Введенского и жестом призывая его садиться. – Да, товарищ капитан, сделаем в лучшем виде. Принято. Супруге привет.

И повесил трубку.

– Как дела у вас, Николай Степаныч?

– Хорошо, – сказал Введенский, усаживаясь на стул. – Впервые за долгое время выспался и чувствую себя человеком.

– У Крамера?

Введенский кивнул.

– Мне ребята доложили. Дежурят возле его дома совсем незаметно. Вы, может, видели их.

– Если честно, не заметил.