Четверо

– Нет-нет, нет…

Волны были приятными и ласковыми, галька – мокрой и твёрдой, и Введенский увидел, как на горизонте просвечивает сквозь облака закатное солнце. Вот он, закат, наконец-то, такой красивый и сияющий, и если бы не эти облака, он бы сиял ещё ярче.

– Солнце с другой стороны, – сказал Крамер.

– Нет, нет… – шептал Введенский.

Ему на секунду почудилось, будто он идёт к морю, а на берегу стоит диван, обитый блестящей чёрной кожей, и на нём сидят трое в чёрных капюшонах. Они обернулись в его сторону, и он увидел, что вместо лиц у них зеркальные маски.

Море было чёрным, а песок – ослепительно-белым.

– Это четвёртый, – сказал один из них.

* * *

Они вышли из леса. Хромов увидел, что к нему бегут по снегу Таня и Яна.

– Всё кончилось, – сказал Колесов, закуривая рядом сигарету. – Для вас. А мы этого найдём. Не сомневайтесь, найдём обязательно. Он где-то в лесу. Не мог уйти далеко… Даже если ранен. Не знаю уж, что вы с ним там сделали, но ваш нож в крови. По крови и найдём. Ладно, посмотрим, посмотрим… Разберёмся. Никак не думал, что в такое попаду. Никак не думал.

Таня подбежала к Хромову и крепко обняла его.

– Наконец-то, наконец-то, – горячо зашептала она. – Никуда больше тебя не отпущу, понял?

– Понял, понял, – прошептал Хромов. – Всё закончилось.

Яна стояла рядом и завороженно смотрела на Хромова, будто не узнавала его.

– Всё закончилось, – повторил Хромов. – В Крым скоро поедем. Будет отпуск, и поедем в Крым…

Он не знал, почему вспомнил про Крым, и говорил первое, что придёт в голову.

Когда он обнимал Таню и смотрел вдаль, ему вдруг на секунду почудилось, будто вокруг не снег, а ослепительно-белый песок на берегу моря. И море не синее, а чёрное, как мазут, и в небе нет солнца, луны и звёзд.

Он шёл по песку к берегу, на котором стоял диван, обитый блестящей чёрной кожей. На диване сидели трое. Они обернулись в его сторону, и тогда он понял, что вместо лиц у них – блестящие зеркальные маски.

– Это четвёртый, – сказал один из них.

* * *

Когда Нойгард, Гинзберг и Крамаренко уселись на диван перед огромным экраном в комнате психологической разгрузки, Лазарев вдруг понял, что где-то это уже видел.

Но где и когда?