Пассажиры

– Привет, София! – заставил ее вздрогнуть женский голос.

Она осматривала экраны один за другим, пока не сообразила, что он принадлежит присяжной с жуткой прической и таким же жутким костюмом из шотландки. Она предпочла бы беседовать с мужчиной; с противоположным полом у нее взаимопонимание куда лучше.

София заметила часы, появившиеся в правом углу экрана, тут же начавшие отсчитывать время. Она вообразила, как выходит на авансцену «Олд Вика»[16] под восторженные рукоплескания. Откашлявшись, одарила зрителей теплейшей из своих улыбок.

– Доброе вам утро. И с кем я говорю?

– С Фионой Прентис.

– Фиона, здравствуйте. Значит, это вы отважились вступиться за мою жизнь, не так ли?

София увидела, как Фиона изобразила улыбку, не затронувшую ее глаз. Держалось та уверенно, но расширенные зрачки выдавали терзающие ее дурные предчувствия.

– Что ж, позвольте облегчить вам задачу, Фиона. Я не держу зла ни на вас, ни на кого бы то ни было, кто предпочтет не голосовать за меня. Я прожила насыщенную, чудесную жизнь, превосходящую все, о чем я могла только помыслить. И если рок судил мне встретить свой последний час перед этой восхитительной аудиторией, тогда я умру, как жила. Не могу даже представить лучший способ уйти. – София выдержала паузу, дожидаясь, когда стихнут воображаемые аплодисменты. – Кстати, это Оскар, – продолжала она, приподнимая своего озадаченного пса и маша его лапкой в объектив. Позволила ему лизнуть себя в щеку в чаянии завоевать сердца любителей животных.

– Ради тех людей, которые могут не знать, кто вы, не будете ли вы добры немного рассказать нам о себе? – предложила Фиона.

Сделав глубокий вдох, София положила пса обратно на сиденье рядом с собой.

– Разумеется. Итак, с чего начнем? Я работала актрисой с той самой поры, когда девчушкой впервые ступила на подмостки в Вест-Энде, и только благодаря зрителям смогла так долго остаться в профессии. Не стану утомлять вас перечислением всех постановок, где вы могли меня видеть, и множества наград, которыми меня удостоили, так что давайте для краткости я просто скажу, что мне было ниспослано благословение.

– А вас не заботит, что вы… самая старшая… из оставшихся Пассажиров?

Упоминание о ее возрасте частенько оставляло у Софии привкус горечи во рту, но не на сей раз.

– Быть может, у меня впереди не так много лет, как у всех остальных узников этих богопротивных авто, но значит ли это, что я должна отречься от возможности прожить остаток своей жизни? Надеюсь, нет. Полагаю, я еще могу дать людям ужасно много нерастраченного.

– Можете привести пример, чего именно? Мне известно, что за многие годы вы проделали огромную благотворительную работу…

«Молодец, – подумала София. – Избавила меня от необходимости ненароком втискивать это в разговор».

– О, как мило, что вспомнили, – продолжала она с напускной скромностью, прежде чем посвятить три минуты отведенного ей времени перечислению благотворительных фондов и больниц, которые она представляла. – Впрочем, да, – наконец сказала София, – пожалуй, моя благотворительная деятельность – одна из вещей, которыми я горжусь больше всего и которая доставляет мне величайшее удовольствие. Как ни нравится мне развлекать людей и быть, как там принц Гарри однажды назвал меня… ах да, верно, «национальным достоянием», ближе всего моему сердцу собирать деньги на добрые деяния.

– Оборудование, купленное на ваши деньги, спасло жизнь моей дочери, – присовокупила Фиона.

София подалась к экрану. Дело оборачивается даже лучше, чем она надеялась.

– О, в самом деле? Расскажите чуть поподробнее, Фиона, дорогая.