— Письмо от моего доброго знакомого, члена городского собрания Дмитрия Михайловича Пожарского. С благодарностью за вашу помощь вчера. Наверное, вам будет приятно узнать, что ваш совет попал в точку, и завещание бывшего мэра Воеводина действительно нашлось в городском архиве. Так что Ангелина уже переезжает в загородный дом Пожарского, где о ней будут хорошо заботиться.
— В самом деле! — обрадованно воскликнула я.
Тут шеф куснул меня за руку и, должна я сказать, пребольно.
— Ай! — я отдернула укушенный палец. — За что?!
— За то, что не сказали мне позавчера или вчера, что имеете дело с потенциально заряженным делом! — воскликнул шеф, раздувая шерсть. Малейшие следы довольства пропали из его голоса. — Вы, надеюсь, поняли, что ваша так называемая подруга попробовала воспользоваться вами в своих интересах? И что, если бы не ваша удача, ваши действия могли бы способствовать крушению карьеры одного из защитников прав генмодов… и, чего доброго, к этому могли бы приплести и меня! Меня!
— Простите, шеф… — пробормотала я, потирая руку.
Мне и в самом деле было стыдно: вчера я обрадовалась появившейся надежде, но мне как-то в голову не пришло, что Пожарский оказался на грани полного фиаско. И пусть я была не причастна к самому преступлению, но невольно сыграла Полине на руку. Расскажи я шефу, он бы сразу понял, что в этом деле что-то не чисто: он-то, конечно, знал о перипетиях Воеводина и Пожарского. Может быть, с его помощью можно было бы уладить дело, не ставя его на грань скандала.
— Отныне обо всех делах рассказывайте мне в подробностях! — продолжал требовать шеф. — Даже если вас соседний булочник попросит разобраться, кто из его приказчиков приворовывает!
— Тот, который кудрявый, — машинально сказала я.
— Знаю, что кудрявый, — буркнул шеф. — Ладно… вам повезло, что ваша неопытность не позволила вам заранее договориться с Полиной Воеводиной о гонораре и получить с нее задаток! Иначе мы с вами в этом деле выглядели бы еще хуже. А так это можно списать на шалости бывших подружек.
Я виновато склонила голову.
— И вдвойне повезло, — продолжил Мурчалов, — что я сегодня в хорошем настроении!
На последних словах его тон изменился: стал по-настоящему радостным, даже торжественным.
Мне стало ясно, что он очень хочет, чтобы я начала расспрашивать. Я послушно ему подыграла:
— Что случилось, шеф?
— Кошка Звездочка разродилась три дня назад, — сообщил шеф. Вот это новость! Я как-то забыла, что уже пора, думала, еще как минимум неделя. — В помете было пятеро котят. И вот сегодня у одного из них открылись глазки!
Открытые глазки в три дня для котенка — это очень, очень рано. Для обычного котенка, то есть.
Я ахнула.
— То есть…
— Да, Анюта, да! — радостно воскликнул Василий Васильевич. — У меня сын!
ebooksa