— Вашими молитвами, Виктор Никитич, вашими молитвами!
— Как хорошо! — обрадовался он. — И вас, Сергей, тоже рад снова видеть! Вернулись из-за границы?
— В гостях хорошо, а дома лучше! — басом ответил мужчина, представительный, как шеф-повар или солидный метрдотель.
Почему-то все засмеялись, даже Марина. Я тут же почувствовала себя очень неловко: все эти люди знали друг друга, у них были общие шутки, а я пришла с улицы и никого не знала.
Между тем Виктор Никитич посмотрел и на меня.
— У нас тут новые лица! — произнес он. — Очень, очень рад! Не смущайтесь, пожалуйста, у нас тут свободная обстановка. Если не хотите участвовать в обсуждении, можете пока просто послушать.
У него была теплая улыбка, и держался он куда проще тех преподавателей и профессоров, к которым я привыкла. Я незаметно выдохнула: одна из причин, по которым я не хотела идти в кружок вместе с Мариной, заключалась в том, что меня отнюдь не привлекала перспектива вновь оказываться в положении ученицы в классе.
Но тут о классе напоминали только парты.
Виктор Никитич спросил, решил ли кто-нибудь задачу, которую он давал на дом на прошлом занятии, и по помещению прокатился смех — оказывается, никто особенно и не пытался ее решить! Только пожилая Алина Игоревна, которая даже не была на прошлом занятии, попробовала ее разобрать, да моя подруга Марина, как оказалось, нарисовала к ней график, но найти решение не успела.
Но Виктор Никитич никого не ругал, а вместо этого еще раз записал задачу на черной доске, изобразил схему — это была задача о двух плотах, плывущих по реке, и о человеке, который наблюдает за плотами с моста — и попросил желающих высказаться на тему того, как найти решение.
Алина Игоревна сказала, что, раз ее решение не сработало, она подождет, пока другие опростоволосятся (снова смех). Марина тоже встала, подошла к доске и показала свой график. Виктор Никитич согласился, что вариант изящный, но достаточно сложный, и им нужно долго заниматься, и спросил, не знает ли кто способа попроще.
Никто не вызвался.
— Нет? — спросил Виктор Никитич тоном искреннего огорчения. — Ну что ж, давайте рассмотрим такое уравнение…
— Простите, я опоздал, — донесся от двери знакомый голос.
Я обернулась и, к своему удивлению, увидела голубоглазого подростка — Эльдара Волкова, приказчика енота Афанасия и, возможно, студента на казенном коште, проходящего практику в Оловянном конце. По крайней мере, я думала, что он студент на казенном коште. В тот раз, когда мы случайно с ним столкнулись, при нем были книги, подходящие студенту естественно-научного факультета какой-нибудь инженерной специальности. Правда, не очень понятно, зачем студенту, получающему стипендию, работать в лавке. Эти стипендии очень скромные, но ведь студентам выделяют и общежитие, так что на жизнь должно хватать.
К тому же для студента он слишком молод — по крайней мере для такого, чтобы уже проходил практику. На мой взгляд, ему полагалось только-только заканчивать предпоследний класс гимназии.
А без полного гимназического образования ни в один из наших университетов не поступишь — разве что ты вундеркинд и способен сдать на школьный аттестат, не завершая обучение.
Все эти соображения мигом промелькнули у меня в голове, но осесть не успели: Волков грохнул перетянутую ремнем стопку книг и тетрадей, которые тащил в руках, на ближайшую парту, а сам поспешил к доске.
Одет он был поаккуратнее, чем я помнила: в более-менее чистый костюм, только слишком большой и залатанный на локтях — явно из лавки старьевщика. А вот кепка у него на голове была та же самая. При этом держался он с большим апломбом, как будто не сомневался, что Виктор Никитич только его ждал у доски.
Похоже, так оно и было — руководитель кружка немедленно отдал ему мел и даже похлопал по плечу: показывай, мол.
ebooksa