— Аллах милосердный, Анечка, да не думаешь ли ты, что я как-то в этом деле участвую?
Я чуть от нее от нее не отшатнулась.
Между тем, Марина продолжала, словно гадалка, читающая мысли:
— Ты сразу так напряглась, когда я начала расспрашивать об Эльдаре… Ох, извини меня! Честное слово, кроме того, что Ангелину похитила, я в жизни больше преступлений не совершала! — она пытливо посмотрела на меня снизу вверх (Марина была ниже меня ростом) своими иконописными карими глазами. — Но ты, конечно, не имеешь права мне на слово верить! Бедная ты, бедная!
И она внезапно обняла меня! Вот так просто!
У меня даже дыхание перехватило.
Я приобняла ее в ответ.
— Ну теперь, — попыталась я пошутить, — по всем законам жанра ты просто обязана оказаться главой преступного мира Необходимска!
Марина широко улыбнулась, отстраняясь.
— Правда! — воскликнула она. — Как в той пьесе, «Три ангела для барыни»!
— О, ты тоже ее видела?! — до сих пор я не спрашивала Марину, ходит ли она в Народный театр, где ставились детективы и оперетты: я слегка стеснялась этого своего увлечения — нет бы мне нравились серьезные, драматические пьесы! — Господи, как они неожиданно вывернули в третьем акте…
— Да-да! А Чаронин в роли инспектора Гаева был так хорош!
— Правда! Я так увлеклась, что даже нарисовала его потом!
— Так ты еще и рисуешь? Можно мне посмотреть?
Слегка смущенная, я кивнула на рисунки, висевшие на стенах.
— Ты ведь уже видела.
— Это все твои?! Потрясающе, я думала, какой-то дорогой модный художник… у тебя настоящий талант!
Я мотнула головой, смущенная.
— Да какой там талант, просто много рисовала в пансионе и набила руку… Но, Мариночка, — было так приятно называть ее Мариночкой! — Ты прости, шеф там, наверное, уже меня заждался. Нам правда нужно идти.
— Это ты меня прости, что задерживаю, — она улыбнулась мне и снова пожала мои руки. — Будь осторожна, пожалуйста!