Абсолютный доступ

Какое место занимали все эти древние истории, полные богов и призраков, в современном мире электрокардиограмм, биопсии и страховых полисов?

Наконец в палату, в тапочках на резиновой подошве, тихо вошла медсестра.

– Часы посещения закончились, мисс Чой.

Мать было запротестовала, но быстрый поцелуй дочери успокоил ее.

– Я вернусь завтра… после школы.

Воспользовавшись предлогом, Су-Лин выбежала из палаты – спасаясь не только от новых историй, но и от демона по имени рак.

– Смотри… остерегайся… – крикнула ей вслед мать. Но дверь палаты закрылась, заставив ее умолкнуть навсегда, и Су-Лин так и не услышала ее последних слов.

Той ночью мать впала в кому и умерла.

Су-Лин вспомнила, как смотрела на больничную бумагу, которую сжимала в руках.

Благословения и удача, – кисло подумала она. Можно подумать, это как-то помогло ее матери…

– Мы прибыли, мисс Чой, – сказал Чарльз, возвращая ее из прошлого в настоящее. Их лимузин затормозил возле тротуара перед театром в Санта-Монике.

Су-Лин стряхнула с себя задумчивость и соскользнула с сиденья. Водитель уже открыл дверь.

– Спасибо, Чарльз.

Выйдя, она увидела, что к ней по ступенькам торопится взволнованный юноша во взятом напрокат смокинге.

– Су! Ну, наконец-то!

Увидев его, она невольно улыбнулась, но не позволила улыбке достичь лица. Китайским девушкам не положено выказывать свои чувства. Как и ее знак, это еще один способ почтить помять матери и таким образом соблюсти древнюю традицию.

Молодой человек бросился к ней. Это был худой и долговязый парень, на голову выше ее. Смокинг болтался на нем, как на вешалке; длинные волосы собраны в хвост.

Бобби Томлинсон был ее ровесником. Они дружили с первого класса. Один из немногих ее друзей. Оба неудачники, что и свело их вместе.

Он был типичный компьютерный гик и любитель кино, она – застенчивая ученица, привыкшая говорить шепотом. Со временем их еще сильнее сблизила тайная любовь к граффити. Бобби познакомил ее с этим своим увлечением, когда ей было одиннадцать, и она тотчас подсела на него. Это был ее способ бросить вызов миру, в котором жила ее безнадежно больная мать; частица свободы и радости, помогавшей справиться с невыносимым горем и гневом. Следующие несколько лет они вместе бегали по улицам, прячась от полиции, чтобы всеми правдами и неправдами оставить свой след в городе в виде разноцветных брызг краски.

Стоило ей это вспомнить, как запертая внутри нее улыбка сделалась еще светлее. Бобби повел ее вверх по лестнице в фойе театра. И пока они шли, он сбивчиво рассказывал ей о своей новой должности стажера в кинокомпании «Титан Пикчерз».