– По-моему, это что-то психосоматическое, – сказал Такер. – Человеку хочется в это верить, и он это чувствует.
– Такое, конечно, возможно, но это чувствовали даже скептики.
Такер вспомнил рассказ байкера. Тот парень явно не горел желанием составить компанию местным «торчкам».
– Возможно, нужно быть чувствительным к таким вещам, – возразила Эбби. – Или эмоционально уязвимым. Помимо физических эффектов, многие испытывают сдвиг в сознании. Людей предупреждают, что рядом с вихрем нужно сохранять спокойствие. Если вы сердиты, чем-то обеспокоены или впали в депрессию, энергии могут усилить эти чувства, увеличить их до такой степени, что вы застрянете во сне наяву.
– Так называемое гипнагогическое состояние, – пояснил Лэндон. – Переходная точка между сном и бодрствованием, нередко сопровождаемая странным параличом.
– О чем часто сообщают люди, побывавшие в местах этих вихрей, – добавила Эбби. – Странное оцепенение, которое человек не может с себя сбросить.
Такер был готов отрицать это – как и тот байкер, – однако вспомнил, как остро он ощущал потерю Авеля, пока стоял лагерем, как его не отпускало внезапно нахлынувшее чувство вины; вспомнил свои яркие воспоминания о той горной вершине в Афганистане. Даже сейчас он был вынужден проглотить этот жар в животе, смесь желчи и сожаления.
Уэйн поспешил сменить тему, – он был
– Все это прекрасно, но при чем тут магнитная жила в этих бесплодных землях?
Лэндон кивнул Эбби, и та вынула гигантский огненный агат из своего рюкзака.
– Это все из-за него, – сказал он.
Эбби сочла своим долгом пояснить:
– Как и у доктора Лэндона, область моих исследований сосредоточена на вихрях, но я также изучаю геологию региона, пытаюсь найти объяснение местным легендам. Дело в том, что пустыня Сонора тектонически своеобразна, ее пересекают десятки линий разломов. Здесь известняк сидит на базальте, а тот, в свою очередь, расположен поверх песчаника древних океанов. Различная скорость, с которой разрушаются эти слои, и создала все эти вершины, мезы и каньоны. С точки зрения химического состава, ржаво-красные породы окрашены содержащимся в них оксидом железа. Кроме того, благодаря силам земли, здешняя почва богата вулканическими кристаллами. Каких только самоцветов здесь нет! Бирюза, малахит, аметист, топаз, гранат… даже алмазы! В других местах лабиринтные жилы магнитных камней выводят из строя компас. Иголка крутится, как безумная. Такого больше нет нигде на всей планете. Вот почему только здесь – и в нескольких местах в Мексике – вы даже можете найти жилы огненных агатов. – Эбби подняла камень. – Но нигде больше вы не найдете таких образцов.
– Это почему же? – спросил Такер.
– Огненные агаты образовались в самый активный период местного вулканизма, еще в третичном периоде, когда слои кремнезема и оксида железа отвердели и превратились в камень. Именно эти чередующиеся слои в микроструктуре камня, отражая свет, создают уникальные огненные всполохи. Такие камни ценились местными племенами за их способность успокаивать тех, кем владела тревога. Считается, что, если пристально смотреть на перламутровое свечение камня, это успокаивает гнев, снимает напряжение, создает ощущение внутреннего покоя.
– Но этот камень такой редкий вовсе не поэтому, – сказал Лэндон. – Если то, что я подозреваю, верно, его научная ценность на порядок выше ценности денежной. Он может изменить все, что мы знаем о физике.
Такер почувствовал: эти двое вот-вот откроют ему суть дела.
– Что в нем такого уникального?
– Потому что это не просто огненный агат. – Лэндон указал на камень размером с кулак. – Это
6
ebooksa