– Черт тебя дери, Кридмор, — сказал Рэнди Шоутс, тяжело ступив на пол со сцены. — Гребаный наркоман. Ты напился! Напился и до сисек обдолбался "плясуном"!
Кридмор выпучил глаза на верзилу гитариста, глаза его, казалось, были сплошными зрачками.
– Господи, Рэнди, — начал было он, — ты же знаешь: мне надо было немного расслабиться…
– Расслабиться? Расслабиться?! Господи Иисусе! Ты забыл слова такого хита, как "Брось мудака и пошли со мной!". Это ж как надо обсадиться, чтоб так облажаться? Чертова публика знает слова этой песни, мужик; они даже тебе подпевали! Пытались, по крайней мере. — Шоутс для пущей ясности ткнул Кридмору в грудь свой мозолистый большой палец. — Я говорил тебе, что не работаю с обдолбанными макаками. Ты понял, алкаш? Пошел вон отсюда. Абзац.
Кридмор, казалось, пытался заглянуть внутрь своей души, будто искал там какое-то подобие достоинства, необходимого, чтобы с честью встретить этот неожиданный поворот. Видимо, нашел. Чуть выпрямился.
– А пошел ты! — сказал Кридмор. — Козел! — добавил он, когда Шоутс с отвращением отвернулся и двинулся прочь.
– Бьюэлл, — сказал Райделл, — на тебя заказан столик или что-нибудь типа того? Где бы мне присесть?
– Мэри-Элис, — ответил Кридмор, явно думая о своем, и неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. После чего отвалил, по всей видимости — за Шоутсом.
Не обращая внимания на человека с танто, Райделл направился к бару, где обнаружил Мэри-Элис, одиноко сидящую за столиком. На нем стояла табличка из гофрированного коричневого картона, разукрашенная разноцветными фломастерами: надпись, сделанная вручную, гласила: "БЬЮЭЛЛ КРИДМОР & ЕГО БРАТЬЯ МЕНЬШИЕ", обе "О" выведены красным цветом и разрисованы смеющимися рожицами. Столик был уставлен пустыми бутылками, а у Мэри-Элис был такой вид, будто ей только что крепко стукнули пыльным мешком по голове.
– Вы из отдела контрактов? — вздрогнув, спросила она у Райделла, словно очнулась от сна.
– Меня зовут Берри Райделл, — ответил он, выдвинув стул и опустив с плеча вещмешок с проектором. — Мы недавно встречались. Вы — Мэри-Элис.
– Да, — улыбнулась она, польщенная тем, что ей так любезно об этом напомнили, — я Мэри-Элис. Правда ведь, Бьюэлл чудесно выступил?
Райделл присел осторожно на стул, чтобы не потерять сознание от боли в ребре.
– Есть здесь где-нибудь розетка, Мэри-Элис? — он уже открывал вещмешок, выпрастывая проектор, разматывал сетевой кабель.
– Вы из отдела контрактов! — сказала Мэри-Элис, зачарованно наблюдая за движениями Райделла. — Я так и знала! А из какого вы лэйбла?
– Пожалуйста, воткните эту штуку туда, — Райделл показал на розетку в неровной стене рядом с Мэри-Элис и протянул ей штепсель. Она поднесла его к самому носу, в недоумении поморгала, огляделась, увидела розетку. Воткнула в нее штепсель и повернулась в Райделлу, будто озадаченная тем, что только что сделала.
Человек с ножом принес с собой стул, поставил его у столика и сел напротив Мэри-Элис. Но никто не обратил на него внимания.
– Так, теперь вы, — обратилась к нему Мэри-Элис, украдкой бросив взгляд, чтобы проверить, в порядке ли ее корсаж, — вы, видимо, глава лэйбла, не так ли?
– Голова Гэйбла?
– Я это сразу поняла, — сказала Мэри-Элис.