Арена

Ролевики засмеялись.

— Мудрее парней. Девочки у нас всегда рождаются весной, а мальчики — осенью, поэтому девочки всегда чуть старше мальчиков и знают о жизни чуть больше.

— Неправда! — крикнул кто-то из парней.

— Правда! — откликнулся кто-то из девчонок.

— Лукаш, скажи, а что за магия в Менильене?

— Всех уровней: от бытовой — ею владеют все хозяйки: а как без магии сварить горячий шоколад или поставить домашнее вино? — до уровня, разрушающего Темную Башню.

— Да что такое эта Темная Башня?

— Это место, где сходятся все миры, где ты можешь уйти в другой мир или что-то изменить в своем… — «как пробки поменять», — пошутил Мэри. — Это может быть маяк, может быть старая водонапорная башня или остаток крепости, главное — разжечь огонь; не просто костер, а свет. Ну и чтобы тебе действительно было нужно в другой мир.

— И много у вас таких магов — ядерных боеголовок? — спросил Кеес.

— Немного. Вернее, был только один. Его звали Корнелис — колдун-ворон.

— Ворон? Здорово, — оживился Вальтер, — расскажи, может, он займет место и в фольклоре Арчета, все-таки я Коготь…

— А кто придумал вам герб? — спросил Лукаш.

— Кеес, — дружно зашумели все. — Кеес, помнишь? Сначала хотели коготь барса или росомахи, но Кеес предложил, а Мэри нарисовал…

Лукаш улыбнулся — столько разных улыбок имелось у него в запасе — будто разных цветов, запахов, трав у знахаря, кружев, тесьмы, румян у модницы.

— Значит, уже занял место, — он посмотрел на Кееса, и внутри пламени костра что-то вспыхнуло, стрельнуло брызгами раскаленными; девчонки взвизгнули. — Он жил в Первую эпоху, эпоху героев; тогда в Менильене находилось место для таких существ — беспредельной силы, красоты, жестокости; например, он воспитал Короля с Золотыми Глазами — короля, от имени которого умирали птицы на лету, так много пролил он крови в войнах; а ведь в самую славу король был совсем мальчишкой — он умер в семнадцать лет. Вторая эпоха — это власть темных сил; однажды с запада пришла Тьма — войско страны Ночи; в той стране одни льды и северное сияние, холодное море, пронзительные ветра; в вечной Ночи жили люди с очень белой кожей, черными глазами и серебристыми волосами; они пошли войной на весь Менильен и покорили его; их мечи были изо льда, и с собой они несли тьму, непогоду, ураганы, снег и град; Менильен прожил под их властью несколько сотен лет; и колдун-ворон был их слугой…

— Зачем ему это было нужно? — спросил Мэри.

— Саруман, еще одна псевдотолкинская история, — пробормотал Вальтер ей в куртку, — этим всегда все и заканчивается.

— Слугой, разве? — вдруг произнес Кеес. — Так думал весь Менильен, а Корнелис просто смотрел, сидел в замке изо льда и смотрел на этих людей, воинов Мрака, и восхищался: почему они не его создания, почему он — все, но не Бог?

— Он хотел завоевать Менильен, он хотел стать королем? — произнес кто-то из девушек, сидящих все ближе и ближе к Лукашу; Клавдия вдруг ощутила ревность — до еды ей казалось, что она голодная просто до смерти, а теперь вот совсем расхотелось; точно отравилась чем-то накануне, еле встала, и есть теперь вообще опасно.

— Нет, — сказал Кеес.