И стала рассказывать ему, чего еще не помнит о себе. Она утверждала, что разговоры с Джорджем для нее – все равно что разговоры с доктором. Они даруют облегчение.
– Такие, как ты, всё знают про таких, как я.
Джордж ни малейшего понятия не имел о таких, как ассистентка, но предполагал, что в нынешнем своем обличье она появилась на свет из протеомного бака где-нибудь в «Prêter Cur». А вот кого за это благодарить, не знал. Спортивную полицию? ЗВК? Кем бы она изначально ни была, рассудил портняжка, в тот миг кости выпали для нее неблагоприятным раскладом. Кучка шарлатанов ее так перекроила, что и в дурном сне не привидится. Четырнадцатилетние кодеры и резчики, накачанные гормонами роста лемуров. Он так и чуял, как от них несет картофелем фри и сafé électrique[84]. Он так и слышал, как блажит на все ателье мелодиями реконструированного оортовского кантри «Радио Ретро», Ваша Звездная Станция, пока ассистентку кроят и режут вдоль и поперек, сметая самоорганизующимися нанонитями второй слой нервной системы с изначальным, решая, куда воткнуть радар и надо ли, делая ставки на нее в боях, где она в любом случае не приняла бы участия: слишком нелегальна была операция. Ассистентка больше никогда не вспомнит, кем была до нее.
– Тебе, по моим лучшим предположениям, – сказал он ей, – лет тридцать, может, тридцать два.
– О Джордж, вот за это я тебя и люблю, – сказала она ему.
Двумя годами позже, дав ей остыть и уверившись, что ее все еще можно причислить к людям, они выпустили ее на сцену в числе прочих ходячих психодрам.
– В моем случае – детективных драм. – Она стала набирать высоту. – Все обитатели теней, Джордж. Все способные держать оружие. Сперва спортивная полиция, затем Полиция Зоны. Мне нелегко было приспособиться, но я вскоре наводила порядок. От меня и ожидали высокой эффективности. – Она отпила еще рому. – И, Джордж, хочешь знать, какая у меня зарплата?
Она усмехнулась.
– Хватает киску потешить в твинк-баке. Раз в неделю – киску в баке. Но бак очень продвинутый, зуб даю.
– Вылезай из бака, а то до скончания века будешь жить ради того, чтоб туда вернуться.
Ассистентка сказала, что такая мысль ей в голову не приходила.
– Ну, вокруг любого контекста обернут еще один, а вокруг того – еще другой.
Она неудержимо расхохоталась. Через несколько минут стряхнула портняжку и вышла из бара: на повороте улицы был припаркован ее «кадиллак», и фальшкожа откидной крыши блестела под дождем. Она села в машину, двигаясь с преувеличенной осторожностью, потому что приняла на грудь как следует. Завела большой и надежный восьмицилиндровый двигатель, оглядела Стрэйнт. «Надо включить радио», – подумалось ей. Ночь отливала желтым. В перспективе узкой улицы фосфоресцировала дорожка между неоновыми вывесками – «Прямая нарезка», «Нью-нуэвская нарезка», «Отель Амбьенте» – до самой Зоны Явления. Ту ночь она закончила, как до нее много других, позволив себе часик отдыха у Зоны Явления под звездами Кефаучи, пока на задних сиденьях машин, похожих на ее автомобиль, грустили брошенные возлюбленными одиночки; она глядела через просторы свалок и Окраину туда, где физика стала такой странной, что даже ее саму в этом переплюнула. «Пограничье – моя сильная сторона, – хвасталась она Джорджу-портняжке. – Я сама себе пограничье».
– И в тот миг, как до меня это дошло, я поняла также, что мне нужно имя.
В гало имя – это всё. Без имени ты никто. Она испытала Фортунату, Цереру, Безумную Сирил[85], Беренику. Она побывала Квини Ки[86], миссис Смит[87], Бизнесом, Зажимным Патроном, Мучнистой Росой, Мирандой, Кальдер-энд-Арп, Уошбернской Гитарой[88]. Она испробовала Мани Педи, Вэллнесс Люкс, Пропавшую Лизу[89], Феди Пантеру, РЕКС-ИЗОЛЬДУ, Огу Ферай[90], Рестилан[91] и Аникет[92]. Была она и Джет Тон[93], Жюстиной[94], Пантопонной Розой, Клептопастик-Фантастик, Лорен Бэколл, Автоматом, Девчонкой, Которая Сломает Что Угодно. ОАО «Фрэнки Мэшин и Убийство». Свойством Марковской Цепи. Была Элизой, Эллис и Элиссой. Элиссой Мэй. Руби Мэй. Лулой Мэй. Рубиновым Вторником[95], Мэй Уэст и Мэйдэй. Она была Единственная, Двухдолларовое Радио, Фламинго Лэйн[96]. Сутки пробыла Подружкой на Свадьбе. Затем Спанки[97]. Затем Мисти[98]. Побывала Ханной Рейч[99], Жаклин Ориоль[100], Чжан Юмэй[101], Хелен Келлер, Кристиной Келлер, Ольгой Товыевски[102], KM, LM, «M3 в Орионе»[103]. Ей понравилось имя Сабиха Гёкчен[104], но она не уверена была, как его правильно произносить. Что толку от имени, если другим непонятно, как его произносить?
Побывала она также Полиной Гоуэр[105], Джеймсом Ньюэллом Остербергом[106] и Селией Ренфрю-Маркс. Эммелиной Панкхерст[107]. Ирмой X. Колетт[108]. Мамой Док[109]. Дот Док[110]. Она не помнила, осмелилась ли назваться Сестренки-Мастерицы Чужими Руками Жар Загрести. А скажем, Лучший Моторчик на Свете?
Вскоре после того, как ассистентка, размышляя обо всем этом, уехала, Джордж вывалился из «Кошачьего танго» и, опираясь о стену, блеванул. Утирая рот, он смотрел, как удаляются задние фары «кадиллака». Он раздумывал, оставит ли ассистентка его в покое хоть когда-нибудь.
22
Незримые врата
Вырванная из сумбурного сна слегка назойливыми звонками дочери, Анна Уотермен пошла у нее на поводу и позволила записать себя на последний сеанс к Хелен Альперт.
ebooksa