– Эй! Свистящий Топор! Как мой отец?! – крикнул Бранд, обращаясь к подоспевшему прежде других викингу, но не дождался ответа, ухватил на руки Олю и спрыгнул в воду.
– Ярл еще с нами, – ответил тот, двигаясь навстречу. – Совсем недавно Белый Ворон выходил на холм тебя выглядывать. Сказал: держится Безбородый…
– Эй, а ты чего расселся?! Уснул?
После невольного страха, испытанного во время шторма, Ауду Горластому требовалось выместить на ком-то плохое настроение, и трелль, копошившийся прямо под ногами, показался ему для этого самым подходящим объектом. Высказав причину своего недовольства, Ауд без затей попытался пнуть Леонида в бок. Но не смог. Трусливый увалень, каким викинг считал раба, непонятным образом в последнюю секунду успел отпрянуть.
Скорее всего, это получилось случайно, просто трелль не вовремя потянулся за тюком, но тем не менее со стороны выглядело нелепо, выставляя самого Горластого неуклюжим пентюхом. Так что Ауд не только не отвел душу, а разозлился еще больше.
– Убирайся с дороги! – викинг шагнул к Бурому, замахиваясь кулаком. Хороший удар в ухо позволил бы Ауду улучшить настроение. Оно, конечно, не пристало воину связываться с чужим рабом, но что делать, если рядом больше никого нет. Не с товарищами же задираться.
Но и в этот раз фортуна оказалась не на стороне воина. Раб Травника испуганно отшатнулся, да так неловко, что подцепил ногою под колено самого Ауда, и Горластый, несуразно взмахнув руками, с громким всплеском свалился за борт.
Благодаря занятиям у мастера Сирка, Леонид проделал это так ловко, что никто даже не заподозрил, что обидчик упал не случайно. Только в глазах кормчего Сигурда мелькнуло нечто похожее на удивление.
Ауд тут же вскочил, хватаясь за меч и готовый разорвать каждого, кто будет над ним смеяться. Но никто даже не улыбнулся. А виновник случившегося и вовсе спрятался. Присел у борта и только выглядывал в щель между двумя щитами.
Горластый в сердцах хотел сплюнуть под ноги, но решил не рисковать. Судьба и без этого показала ему сегодня свою спину, так стоило ли сердить богов еще больше, оскорбляя плевком море?
– Хорошо же твои люди, да и ты сам, Бранд Рыжий, чтите законы гостеприимства! – Оля высвободилась из рук сына ярла и встала перед ним подбоченясь, напоминая разъяренную чайку.
– Это ты о чем? – воин недоуменно вытаращился на девушку, при ярком солнечном свете показавшуюся ему невероятно хрупкой. Люди такими не бывают. Даже дети… Впрочем, в монастырских стенах воинам попадались затворницы и бледнее, и изможденнее. Но в том и разница, что ученица Ормульва Травника не увядала, а цвела. Странною, нездешнею красотою. Словно пришла из другого мира. Из Астгарда…
Бранд Рыжий мотнул головой, изгоняя несвоевременные мысли, и повторил вопрос:
– Что не так, Цветок Клевера?
– Вы ночью врываетесь в чужой дом – это ладно. Ради спасения отца простится многое! – Оля говорила нарочито громко – так, чтоб ее услышали все жители деревни, высыпавшие на причал. – Хотели выбросить меня за борт… Пусть, это тоже понятно. Испугались шторма и обезумели от страха!..
Лицо Бранда сперва порозовело, а потом стало бледнеть. Но девушка смотрела не на него, а указывала рукой на Ауда Горластого, выжимающего воду из бороды.
– Но зачем сейчас твой воин наносит оскорбление моему учителю? Или вы забыли, что за раба отвечает хозяин? И каждый, кто обижает чужого трелля – унижает достоинство его господина. Не с того ты начинаешь, сын ярла, если ждешь от меня помощи!
– Что?! – Бранд окончательно разозлился. Шагнул вперед и сграбастал девушку за грудки. – Да я тебя сейчас…
– Убьешь? – спокойно поинтересовалась Оля, пристально вглядываясь в побелевшие от ярости глаза молодого викинга. – Это ты можешь. Верю. А потом пойдешь к ложу своего отца и будешь помогать Белому Ворону звать обратно в Мидгард дух Гюрдира-ярла.
От такой отповеди Бранд даже опешил. Эта девчушка держалась слишком самоуверенно. А главное, в ее взгляде не было ни капельки страха. Бесстрашие воина-берсерка, призирающего смерть, смотрело на викинга ее глазами.