Квантовый вор, рассказы

— О, я думаю, это тебя заинтересует! Как мне кажется, ты знакома с мошенником по имени Жан ле Фламбер?

Взгляд широко распахнутых глаз Миели обращается на Барбикена.

— Он здесь?

— В некотором роде, да. — Барбикен облизывает губы. — Мы получили от него сообщение. Он заявляет, что ровно через пятьдесят семь минут намерен похитить кольцо Сатурна. 

Глава четырнадцатая

ВОР И ЕГО ДРУГАЯ СУЩНОСТЬ

Мальчишка лежит на горячем песке под палящим солнцем и планирует кражу.

По краю площадки, заставленной солнечными батареями, двигается робот. Он похож на краба камуфляжной расцветки, на пластиковую игрушку, но под дешевым пластиковым корпусом скрывается биопроцессор, за который Одноглазый Ийя даст хорошую цену.

Во рту у него пересохло. Солнце такое жаркое, что способно сжечь кожу даже на его загорелой шее, а перед глазами начинают плясать яркие вспышки.

Вечером уставшая мать вернется домой, а ему нечего ей показать. На прошлой неделе он пытался выпросить у солдат в деревне сигарет, говорил с ними по-французски и показывал смешные трюки. Но Тафалкай, узнав об этом, выпорола его и обозвала клоуном, немужчиной, который никогда не станет аменокалом[117]. Это воспоминание жжет его щеки сильнее, чем солнце.

Солдаты смеются и курят рядом со своим приземистым автомобилем, едва видимым над волнистой поверхностью площадки. Он подсчитывает: пятнадцать шагов до робота, несколько мгновений, чтобы при помощи мультитула, взятого в лавки Ийи, вскрыть корпус. В его голове включается секундомер, отсчитывающий мгновения до нужного момента. И вот ноги словно сами собой уже несут его вниз с дюны, едва слышно шурша осыпающимся песком.

На ходу он подхватывает горсть песка и бросает его в сенсоры робота, а потом посылает еще и струю из баллончика с краской, и робот начинает беспомощно крутиться на месте. Мальчик вытаскивает телефон, щурится на экран и нажимает выбранный символ. Робот вздрагивает и замирает. Начинается работа над пластиковым корпусом. У него едва хватает сил, чтобы плоскогубцами из набора инструментов сорвать крышку величиной с ладонь. Солнечный луч проникает внутрь, освещая пластиковые трубки и желанную добычу — управляющие аппараты, которые составляют мозг робота. Осталось только засунуть руку и забрать их, и тогда мать улыбнется, и все будет хорошо.

— Ты что делаешь, мальчишка?

Он хватает добычу. Острые края пластика царапают руку, но он вытаскивает приборы и пускается наутек. Подниматься на дюну значительно труднее, чем спускаться: ноги вязнут, словно в ночном кошмаре. Чья-то рука хватает его за шею, и он скатывается вниз, прямо в круг угрожающе высоких людей. Против солнца они кажутся черными силуэтами.

Один из солдат — плотный громила с синеватой щетиной на лице — грубо поднимает его на ноги. От него пахнет черным табаком и потом. Он бьет мальчика по лицу — сильно, намного сильнее, чем била Тафалкай. Металлический предмет на запястье солдата звенит о его зубы. Мозг в черепе болтается, словно яичный желток.

Он изо всех сил кричит по-французски, умоляя их остановиться.

Громила смеется. Он склоняется над мальчиком и обхватывает его голову огрубевшими пальцами.

— Черт побери. Это же мальчишка Тео, верно?

Он с трудом кивает, извиваясь в руках солдата. Он не хотел выдавать имя отца, но чтобы избежать побоев, готов на все.

— Что ж, парень, раз твоего отца здесь нет, кто-то должен преподать тебе урок о вреде воровства.