Он хлопает в ладоши и усмехается.
— Отлично! Давай выпьем за это.
Мы чокаемся стаканами.
— Ты станешь Прометеем, — заявляет он.
— Что-то вроде того, — киваю я.
Мы пьем. Он прав: виски оказывает своеобразное действие — щекочет горло и вызывает смех. А послевкусие ложится на желудок странной тяжестью. Но это еще не все: вместе с растворенной в жидкости квантовой информацией появляется еще что-то, я впитываю код. И тогда возвращается ощущение «Леблана», уже подтвержденное кодом авторизации Прайма. Я вижу твердь, лежащую в основе Галереи, вижу ячейки программного обеспечения для прошлых проступков.
— Так-то лучше, верно? — спрашивает он.
Я киваю, вытягиваю руку и ставлю стакан на стол.
— Намного лучше. Спасибо.
— А теперь не хочешь ли ты выслушать мой план?
Он заговорщицки усмехается.
— Нет.
Я подмигиваю ему, а потом изо всех сил бью кулаком по лицу.
Удар получился не слишком удачным. Кулак скользнул по его челюсти, так что я едва не разбил себе костяшки пальцев. Но я с удовольствием увидел, как он рухнул на пол, закатив глаза. Я беру со стола фляжку с виски и направляюсь к двери.
Он изумленно таращится на меня, потирая челюсть.
— Проклятье, а это за что?
— За многое. Мы квиты. Я подыгрывал тебе только ради того, чтобы вернуть «Леблан». Мне предстоит еще одно дельце, но тебя это не касается. Я собираюсь спасти Миели и расплатиться с долгами, а потом все будет кончено. Жан ле Фламбер прекратит свое существование.
— Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Ты не слишком
— В тюрьме «Дилемма» я твердо усвоил, что доверять нельзя даже самому себе.
Он медленно поднимается, и его лицо искажает ярость.