— Гриша… — тихонько позвала она. Никакой реакции. — Гриша, Гришенька. Груаджинь. — Все-таки заставив себя отлепиться от стола, Аня с опаской подошла к андроиду. Тот лежал на боку и как будто смотрел в коридор. Обычно поблескивающий в темноте тусклым кошачьим огоньком ПНВ был черен и мертв.
И вот тут Аня испугалась по-настоящему. Не того, что Гриша сделает, а того, что он вообще уже никогда больше не сделает. Бухнулась рядом, аккуратно подняла голову — отстраненно удивившись, какая она, оказывается, тяжелая — положила себе на колени и поняла, что просто не знает, что надо делать. Если бы это был человек, она бы уже звонила в скорую и умоляла прислать реанимацию. А тут даже в Deg-Ra нельзя было позвонить. Если то, что произошло сейчас, не убило Гришу, они бы его точно отформатировали. То есть тоже убили бы, причем наверняка.
— Лесь. Идите уже, Тициан убежит…
— Аня, ты его застращала, признайся!
— Мне кажется, в данном вопросе присутствует элемент провокации. Что бы я ни сказал, результат будет отрицательный. Я воздержусь. Тем более что на этот счет мнения не имею.
— Аня, ты нереформируема. Но я все-таки однажды займусь твоим воспитанием! И прической… Гриша, как ты расцениваешь ее прическу? Давай, скажи нам, как мужчина!
— Я не знаю такой болезни, но звучит угрожающе.
— Чему плохому можно научить в картинной галерее? Это Тициан, детка!
— Давайте, ребята, хорошо повеселиться! Леся, не учи Гришу плохому!
Аня едва не взвыла. Гриша воспроизводил запись их речи. Причем предложения в обратном порядке, а слова — в правильном. Длилось это долго, наверное, с полчаса — она даже уже отчасти привыкла к тому, что слышит собственный веселый голос со стороны. А также смех Леси и серьезные сентенции Гриши, будучи далеко от Леси, а от Гриши, возможно, и еще дальше. Сидела себе и не то чтобы плакала, просто слезы текли.
Потом Гриша вдруг снова перешел на китайский. Аня, едва попадая пальцами по экрану уникома, запустила переводчик.
— Внимание. Критическая ошибка. Аварийная перезагрузка системы. Начинаю перезагрузку.
Гриша еще разок шевельнулся, словно получил разряд, и затем выключился. Просто намертво. Аня, понимая, что делает бессмысленную глупость, попробовала затащить его на матрац, но быстро сдалась, разве что подушку под голову подпихнула. Зажгла зажигалку. Визоры Гриши на свет не реагировали. Наверное, она его таким раз в жизни видела: когда открывала крышку саркофага в день доставки. Но там он был скорее похож на спящего человека, а не на мертвого.
Надо было перестать думать о таких ужасах — увы, в плане рисования плохих концовок Аня обладала прямо-таки потрясающим воображением — но заставить себя открыть инфонет и начать читать про ошибки в функционировании андроидов и методы их устранения она не могла. С тем же успехом у нее можно было потребовать, например, сделать человеку массаж сердца. Не могла и все тут.
Минут через пятнадцать — если бы Аня не смотрела на часы, подумала бы, что прошли все сутки — Гриша сообщил на китайском:
— Перезагрузка завершена. Отправление сообщения о сбое в сервисную службу… Отправление сообщения в сервисную службу…
Аня вцепилась в руку Гриши и замерла. Он не мог бы отправить сообщение, он же был нелицензированный.
— Внимание. Ошибка отправки. Повторите попытку позже или лично обратитесь в представительство Deg-Ra Inc. за технической помощью. Внимание. Серьезный сбой. Потенциально опасные файлы удалены. Отчет сформирован. Отправление сообщения в сервисную службу… — все это говорилось абсолютно неживым, механическим голосом, даже тембр вроде как был не Гришин. Аня сидела, кое-как утирала слезы и гладила его по голове. А что тут еще можно было поделать? Если Гриша и вправду удалил все файлы, сформированные за последние полчаса перед сбоем, шансы были. Если нет, его шутка про процессор, который семьдесят процентов стоимости, перестала бы быть смешной. Пришлось бы искать новый процессор и молиться, чтобы запись личности лежала именно в психомодуле, а не, скажем, на каком-то еще диске, о котором Аня понятия бы не имела. Впрочем, где там располагался психомодуль и как он выглядел — это тоже была коммерческая тайна.
— Аня, почему ты плачешь? И почему я лежу на полу?
Если до этого момента Аня плакала, то теперь просто разревелась в голос, как школьница. У нее и слезы-то кончились, так, задыхалась да кашляла.
ebooksa