— Уволюсь без хороших рекомендаций. Я всегда так делаю. Циклическая ошибка, знаешь ли.
— А потом?
По правде говоря, так далеко в будущее Аня не заглядывала. Она даже не знала, что обнаружит в своей квартире: саркофаг или стильный кулон в минималистичном дизайне. Хотя — здесь она себе не врала — войну с Харриэт Аня не начала бы даже при последнем раскладе: у нее просто на это не осталось ни сил, ни злости. Это было бы примерно так же осмысленно, как объявить, что не согласен с действиями солнца, встающего на востоке, и будешь бороться с ним до последней капли крови.
— А потом уеду отсюда подальше. Совсем далеко. К черту.
Повисла пауза. Андрей вертел в руках зажигалку, но не курил. Он вообще был тем еще аккуратистом, и в машине у него Аня сигарет никогда не видела.
— Я, конечно, дура, — пробурчала она, когда пауза стала уж совсем ощутимой. — Но все-таки не настолько, чтобы рассчитывать уговорить тебя составить мне компанию.
Андрей неожиданно хмыкнул, почти весело:
— Дурой тебя назвать тяжело, хотя, не отрицаю, многие вещи в жизни ты делаешь не как все люди, это точно. Мне кажется, что-то в моем признании в любви ты прослушала. Оно, конечно, по форме было не ахти, но вроде с ясным содержанием.
К сожалению, провалиться через кожаное сидение и асфальт прямо в ад было технически невозможно.
— Страшно сказать, я его прослушала от начала до конца, — созналась Аня. — Ни хрена не помню. Боюсь спросить, что тебя заставило?
— Влюбиться? Да чтоб я знал. Мне надо было еще в нашу первую встречу понять, что ты заставишь меня побегать. Но, по крайней мере, с тобой не соскучишься, вот уж точно.
— Нет, сознаться.
— Ну, ты сама спросила. Что-то вообще такое невероятное в твоем духе, мол, ты будешь любить меня, если я поменяю лицо, и от меня вообще ничего не останется, кроме души, которой, как известно, нет. Честно говоря, вопрос был сформулирован сложновато для моего понимания.
Аня едва не взвыла:
— Ах ты ж…
— Успокойся, я все равно сказал, что буду.
Ане на это только и оставалось, что почесать затылок. Единственное признание в любви в ее жизни со времен школы, да к тому же, похоже, правдивое. А она встретила его обгашенная до такого состояния, что ни слова не помнила.
— Охренеть. И я это пропустила. Мне кажется, неудачникам вроде меня даже черные кошки должны трусливо уступать дорогу… В общем, Андрей, пойду-ка оформлять увольнение, пока еще чего не ляпнула.
— Юридическая помощь нужна? — Андрей, определенно, был слишком умным человеком, чтобы трясти в воздухе памятным шедевром Heckler&Koch, но намекал явно не на свои познания в области трудового законодательства.
— Ага, конечно. Прям если через двадцать минут не выйду, звони в Трудовую инспекцию и общество защиты злых пингвинов Зауралья. — Аня потянулась к ручке двери. Открыла ее, и, уже выскочив на асфальт, обернулась: — Кстати, а я тебе тогда в чем-нибудь интригующем тоже призналась?