— Понимаю. — Щеглов помолчал, наблюдая за тем, как офицеры, кряхтя, начали медленно спускать камень, после чего продолжил: — Мне приказано спросить, когда вы собираетесь на Станцию.
— Я дам знать сразу по возвращении в Москву, — ровно произнес Грязнов.
Но недостаточно ровно — выслушав ответ, Мишенька удивленно поднял брови. Однако переспрашивать не стал — прочел все во взгляде Кирилла. Да и не был он с ним близок так же, как с Кауфманом, не мог не то что требовать, но даже просить объяснений.
Они не хотят видеть то, ради чего жили. Невероятно? Да. Но чтобы понять мотивы Грязнова и Кауфмана, нужно прожить столько, сколько они, и столько же сделать. Нужно хранить древние секреты, сеять новые семена, убивать богов и ждать, ждать, ждать… Не отчаиваясь и не опуская рук.
А потому Мишенька стер с лица удивленное выражение и склонил голову.
— В таком случае я хочу еще раз поблагодарить вас, господин Грязнов. Поблагодарить за все, что вы сделали для нас. Для нашего дела. И для меня лично.
Он не мог не произнести последнее предложение по той причине, что считал дело, которому служит, своим личным. Оно въелось в него, стало частью его, стало им. И Грязнов понял все правильно. Улыбнулся, глядя на стоящего перед ним офицера, потом прикоснулся к его плечу и негромко произнес:
— Ты замечательный человек, Мишенька Щеглов. Я всегда знал, что на тебя можно положиться.
Ученик Мертвого склонился еще ниже и так же тихо ответил:
— На самом деле я плохой человек, господин Грязнов, и вы это знаете. Просто я замечательно делаю то, что обязан делать.
— Ты не был обязан говорить сейчас.
— Это другое, господин Грязнов. Я уважаю ваш выбор.
Мишенька отвернулся и пошел к своим людям. А Кирилл устало присел на ступени и закрыл глаза.
Больше они друг с другом не разговаривали…
— Этот зал не отмечен на карте, — тихо сказал Kсy, осторожно выглядывая из тоннеля. — Здесь должен быть простой ход.
— Мы давно не здесь, — спокойно отозвался Ляо.
— Не здесь?
Они вошли в пещеру полтора часа назад, вполне достаточно, чтобы добраться до тупика и повернуть обратно. Но не добрались. И не повернули. И Kсy начал проявлять признаки беспокойства. Верный и смелый Kсy, настоявший на том, чтобы сопровождать генерала в путешествии. Ляо пытался приказывать, пытался уговаривать, но Kсy уперся. Качал головой и повторял: «Я не имею права вас отпускать». И не отпустил.
Верный и смелый Kсy, который сейчас отчаянно трусит, но старается держаться. Впрочем, держаться ему осталось недолго.
— Мы не здесь?