— Не мой случай.
— Надеюсь.
Кирилл поднялся на ноги.
— Позавтракаешь с нами?
— Так поздно не завтракаю, — улыбнулся Филя. — Надо соблюдать режим.
Они не часто ужинали вместе: Грязнов признавал за Пэт право являться домой в любое время. Совсем редко обедали — днем у каждого были свои дела. А потому совместные завтраки оставались практически единственной для них возможностью встретиться, поговорить или просто посмотреть друг на друга.
— Апельсиновый сок?
— Сегодня — грейпфрутовый.
— Непростая ночь?
— Не особенно.
Она знала, что выглядит отлично: под глазами нет кругов, взгляд ясный, кожа дышит свежестью… Но тем не менее отец понял, что спала Пэт совсем чуть-чуть.
— Тусовалась в клубе.
— Ну и правильно.
Приняв пилюлю, Кирилл повеселел: разгладились морщины на лбу, заблестели глаза, с губ не сходила улыбка. Пэт на его фоне казалась сонной, почти недовольной, однако так только казалось. Для того чтобы поговорить с отцом, Патриция просыпалась гораздо раньше, чем могла бы. Сама просыпалась — Грязнов не просил дочь об этом. Просыпалась, потому что ценила их встречи не меньше, чем Кирилл. Потому что научилась любить.
— Еще сок? — вошедший в столовую Олово взялся за опустевший кувшин.
— Спасибо, не надо.
— Ка-ак ска-ажете.
Кувшин исчез, а в руках Олово возник поднос с дымящимися тарелками — где маленький слуга его прятал, осталось загадкой.
— Овсяна-ая ка-аша. — Тарелка перед Патрицией. — Омлет с помидором и луком. — Тарелка перед Грязновым.
Кланяться Олово не стал, просто исчез, вновь оставив отца с дочерью наедине.