— Мы объявили премию в миллиард юаней тому, кто найдет противоядие против π-вируса, — напомнил Мертвый. — Тысячи машинистов пытаются стать богатыми, и я уверен, что рано или поздно прикончат заразу.
— Ключевые слова: «рано или поздно», — холодно отрезал Моратти. — Мы должны ударить здесь и сейчас. Это не обсуждается.
— По кому бить-то?
— Наша цель — «поплавки». Мы обязаны сократить их оборот до минимума.
— А как же «синдин»?
— Мы постоянно усиливаем борьбу, но экстренных мер принимать не будем. Аналитики считают, что если в качестве мишени мы выберем «поплавки», то вероятность конечного успеха будет значительно выше, чем в любом другом случае. И я склонен с ними согласиться. — Президент СБА тяжело посмотрел на Кауфмана: — Это понятно?
— Вполне.
— Вот и хорошо. — Моратти удовлетворенно кивнул и перестал обращать на Мертвого внимание. — Сейчас нам предстоит наметить стратегические шаги по локализации «Проблемы Сорок Два». Я уверен, мы с ней справимся.
— Эту проблему нельзя локализовать, — хмуро бросил Кауфман.
Ник тяжело вздохнул и с иронией посмотрел на Мертвого. Именно с иронией — Моратти не мог позволить демонстрацию других чувств, потому что все знали: президент СБА не в силах снять с должности строптивого московского директора.
— Максимилиан, вы победили: выскажитесь, и мы вернемся к делам.
— Не более одной минуты, господин президент.
— Рад слышать.
И Мертвый, неожиданно для всех, подался вперед:
— Идеи Сорок Два привлекают людей тем, что это следующий этап. Следующий шаг. Сорок Два продает не революцию, а эволюцию. Новое строение общества. Новые связи, новые взаимоотношения, новые идеалы. Вот в чем главная угроза, господа. Мы оцифровали мир, полностью его изменили, а теперь Сорок Два продолжает наше дело — он меняет людей. Подгоняет их под новые стандарты мира, который мы с вами, господа, создали. Это естественный процесс, и тем идеи Сорок Два привлекательны. Он продает надежду.
— То есть мы должны сдаться? — тихо спросил Чэнь.
— Нам нужна идея, — ответил Мертвый. — Идея, а не пулеметы.
— Президент Моратти проявил весьма похвальное рвение, — невозмутимо заметил Мишенька сразу после того, как Мертвый отключил коммуникатор.
— Согласен, — кивнул Кауфман.
Совещания высших офицеров СБА считались строго конфиденциальными, их не слышали даже обеспечивающие связь машинисты. Однако Кауфмана запрет не смущал, а потому Мишенька присутствовал почти на всех подобных мероприятиях, деликатно усаживаясь вне поля зрения видеокамеры.
ebooksa