Продавцы невозможного

«Сплети сеть с мелкими ячейками и дави всякого, кто попадется. А попасться должны все. В этом заключается твоя единственная обязанность».

Официально первым человеком на Станции считался Алексей Прохоров, бывший начальник Департамента безопасности коммуникаций московского СБА. Миролюбивое название прежней должности не вводило знающих людей в заблуждение — Прохоров занимался оборонными системами: границами Анклава и особо охраняемых зон, средствами ПВО, одним словом, был крупным специалистом по созданию периметров безопасности, что на первых порах и требовалось от главного беза Станции.

Прохоров превратил объект в крепость, полностью отрезанную от внешнего мира. В Москве его называли комендантом (в ранге первого заместителя директора московского филиала СБА), однако Моратти, изо всех сил пытающийся вбить клин между Кауфманом и его людьми, придумал для Прохорова другой титул — директор филиала СБА «Станция», намекая, что Алексей может поставить вопрос о переподчинении непосредственно Цюриху. Усилия пропали даром: Прохоров входил в узкий круг ближайших помощников Мертвого, в число тех, кто знал об истинном предназначении Станции, и купить его такой мелочью, как карьерный рост, было невозможно. К тому же Моратти не учитывал присутствия на Станции Слоновски, преданного Кауфману больше, чем Мертвый был предан самому себе.

Оказавшись на севере, Слоновски привычно занял должность скромную и неприметную — пятый заместитель коменданта, начальник Управления внутренней безопасности. Именно внутренней, а не собственной — простое изменение названия позволило Кауфману наделить Слоновски самыми широкими полномочиями. Помимо заботы о чистоте рядов — Отдел собственной безопасности входил в структуру Управления, — Грег закрывал все запретные зоны, находящиеся внутри Станции: особо секретные производства и строительство главного энергоблока. Кроме того, Слоновски полностью контролировал связь с внешним миром, занимался контрразведкой и даже силовыми операциями на сопредельной территории. Через три месяца пребывания на севере в прямом подчинении Грега находилось уже полторы тысячи человек, и скучать ему не приходилось.

Тринадцатый полигон «Науком» располагался на территории России, договоренности о его безопасности заключались на самом верху, между Холодовым и русским президентом. Однако Кауфман, которому требовались настоящие гарантии, провел переговоры с директором ОКР — самой весомой федеральной структуры, и в результате вокруг Станции появилась особая зона, которую контролировала армейская дивизия. Но даже такое прикрытие не гарантировало отсутствия проблем. Местный губернатор Блиндыев и его сюзерен, северо-западный наместник Каркадоев, организовали весьма доходный бизнес, помогая всем разведкам, стремящимся проникнуть на Станцию. А за дополнительную плату не гнушались устраивать провокации и даже диверсии. Приструнить их не получалось: и Блиндыев, и Каркадоев входили в могущественный клан Чапчарой, что гарантировало им полную безнаказанность. Несколько раз Слоновски собирался прикончить вредных вельмож, однако сдерживался: наследники продолжили бы дело безвременно почивших папаш, но при этом затаили бы злобу. А платить чапчаройцам за спокойствие Кауфман не позволял, он предпочитал держать своих людей в тонусе, и вялотекущая конфронтация Мертвого вполне устраивала.

— Не надо! Умоляю! Не надо!!

Гвоздев вцепился в прутья решетки, то ли сломать пытается, то ли отогнуть… Вырваться хочет. Очень хочет вырваться на свободу. Глаза выкачены, рот перекошен, красное от надрыва лицо, слезы, сопли.

— Не надо!!!

А в другом углу клетки замер сторожевой терьер Мутабор — здоровенная, стокилограммовая зверюга, уже начинающая проявлять интерес к бьющемуся в истерике человечку.

— Я составил его психологический портрет и понял, что господин Гвоздев до колик боится собак, — негромко сообщил Токмаков, раскуривая сигарету. — Терьер в клетку как раз то, что нужно. Я думаю, господин Гвоздев продержится не более четырех с половиной минут.

— Главное, чтобы терьер продержался и не порвал урода, — пробурчал Грег.

— Рекс не подведет, — пообещал приведший пса кинолог. Помялся, но все-таки набрался храбрости спросить: — Мне покурить можно?

— Дыми, — махнул рукой Слоновски.

Тем временем Рекс решил познакомиться с соседом по клетке поближе и, внимательно принюхиваясь, сделал пару шагов к Гвоздеву. Крики «Не надо!» сменились бессмысленным воем. Обезумевший от страха пленник не видел, что собака настроена миролюбиво, забыл, что сторожевые терьеры Мутабор отличаются огромной выдержкой, что силу свою гигантскую понимают, а потому просто так не бросаются. Гвоздев видел огромного пса, зубы, красноватые глаза, шипастый ошейник и движение… Гвоздев видел, что собака приближается, и…

— А-а!..

— Интересно, он идейный или его запугали?

— Скорее запугали, — подумав, ответил Грег. — Идейных сейчас мало.

— Китайцы, — простонал Гвоздев, вжимаясь в прутья решетки с такой силой, словно решил их продавить. — Деньги на клуб мне дали китайцы.

Токмаков посмотрел на часы.

— Три минуты и двадцать секунд.