«Заприте в карцер».
«В карцер — только за нарушение режима».
Наброситься на тюремщика, дабы «нарушить режим», Илья не успел — взяли под руки да оттащили в «черную» зону. Хорошо еще, что после отбоя дело было, когда все зверье по клеткам.
«Новое мясо едет!»
«Свежее!»
«Повезло Терапевту!»
Сокамерником Илье определили Терапевта, уголовника щуплого, но жилистого. И наглого.
Первый вопрос:
— Душ давно принимал?
— В Москве.
— Сойдет… Раздевайся.
Терапевт понял, что перед ним ломщик, но не догадался — какой. Потому и отвернулся, уверенный, что взял сопляка на испуг. На голос.
Чайка же запрыгнул сзади, ударил в затылок, сбил с ног, повалил и, не теряя времени, скрутил уголовнику руки выдернутой из воротника робы «подлой нитью». Тончайшим и крепчайшим углеродным волокном, что купил еще в подвале Пирамидома — московские безы с пониманием относились к отбывающим в Африку и не отказывались продать им что-нибудь способное облегчить жизнь. Или спасти ее.
— Спать будешь на полу.
— Сука!
Удар ногой.
— Доберусь до тебя.
— Размечтался.
Чайка врезал уголовнику еще два раза, потоптался на его белье и полез спать. Терапевт знал, что если дернется — нить разрежет руку до кости, а сшивать сухожилия никто не будет — Африка, мать ее. Это — Африка.
Утром Чайка отправился в карцер. А из него — через два дня — на аудиенцию к самому Флоберу, директору Африки, выразившему желание посмотреть на шустрого ломщика. К Густаву Флоберу, одному из самых известных офицеров СБА.
ebooksa