— Теперь твоя страховка — мы, — оборвал Чезаре Люциус. — Ты этого хотел, ты это получил. Слушай условия. Я даю слово Мутабор, что мы не станем отнимать у тебя книгу и позволим провести аукцион. Но книга должна быть здесь, у тебя. Или никакой сделки.
— Если я откажусь от сделки, меня ожидают последствия, — криво усмехнулся Кодацци. — Какие?
— У тебя есть важные для нас документы. Мы будем их искать.
— То есть я поссорюсь с Мутабор?
— Вступая в переговоры, ты должен был просчитать варианты.
На самом деле предложение устраивало Чезаре: Мутабор не возражает против проведения аукциона. Это главное.
— Выворачиваете мне руки, досточтимый прелат?
— Определяю условия сотрудничества, — невозмутимо ответил Минг. — Если бы ты захотел безопасности, мы бы укрыли тебя на территории Мутабор. Но ты хочешь рисковать, а книга не тот предмет. Мы должны точно знать, где она.
— Я не успею привезти книгу до начала аукциона, — хмуро ответил Кодацци.
— Где она?
— В одном из франкфуртских банков.
— Сообщи, как ее забрать. Наши люди из Франкфурта доставят книгу в Москву и отдадут тебе. Слово Мутабор. Если согласен, то в течение часа должен передать нам текст.
Чезаре вновь усмехнулся:
— Согласен.
Хорошо, что «балалайки» не умеют читать мысли. Они запоминают приходящие тебе сообщения, пишут последние сорок восемь часов твоей жизни, но, несмотря на наличие сложнейших нейросоединений, еще неспособны докопаться до души. «Балалайки» не читают мысли, и разум — единственное убежище, в котором ты можешь укрыться от мира. И непонятно, что будет, когда ученые взломают и эту стену.
Машинисты Каори видели глазами Дорадо, читали или слушали все сообщения, которые поступали в его чип, но они не могли проникнуть дальше.