— Так ты с неграми поругался или с вудуистами?
— А есть разница?
— Вудуисты в наши разборки особо не лезут, не светятся. У них свои игры.
— С вудуистами.
Бандиты снова посмотрели друг на друга. Митроха казался недовольным, было видно, что ему не хочется воевать с хунганами, Тимоха же являл собой странное зрелище: задумчивый кабан.
— Я же говорил, что дело серьезное, — негромко закончил Дорадо. — Если соскочишь — не обижусь.
Митроха улыбнулся и кивнул: «Мол, хорошо, что не обидишься, потому что мы…»
— За дохлых колдунов в нашем приходе дополнительные бонусы положены, — решительно произнес старший Бобры. Митроха поскучнел. — Мы на своей земле, Вим. Рассказывай, за что эти уроды на тебя наехали?
— Вы не генерал Аль-Кади!
«А тебе не все ли равно?»
Но ответил майор вежливо, ни к чему злить и без того взвинченного dd:
— Меня зовут Хамад. С этого момента все оперативные решения по нашему делу буду принимать я.
— Хорошо, как скажете, — не стал спорить Дорадо. — Я звоню по поводу предложения, которое вы высказали утром…
«Все-таки я тебя достал! — возликовал араб. — Достал!»
Несмотря на продемонстрированную генералу уверенность, Аль-Гамби нервничал всю дорогу до Москвы. А вдруг Дорадо окажется заурядным наемником, заботящимся только о своей шкуре? Что, если любовь для него ничего не значит? Или он попросту плюнет на девушку?
Антрепренеры, с которыми успел переговорить Хамад, в один голос твердили, что Вим от Камиллы без ума, что взгляды, которые он бросал на девушку, способны были прожечь камень. Никто из них не сомневался, что Дорадо и Камилла любовники. Но… Но Вим был перевертышем, двуличным ублюдком, и гнались полицейские не за талантливым музыкантом, а за хитрым dd. Вспомнит ли он о девушке?