Вим перегнулся через столик и поцеловал Чика-Марию в губы:
— А из-за кого еще?
— Мне приятно.
Дорадо улыбнулся и направился к барной стойке.
Ночным клубом «Приют маньяков» назвали исключительно из вежливости. По сути, заведение представляло собой круглосуточно работающий бордель с огромным баром на первом этаже и номерами на четырех последующих. В самом большом зале подвала танцевали стриптиз и пили, в остальных — только пили. А в номерах занимались любовью и проворачивали делишки. Территорию, на которой находился «Приют», контролировала кантора братьев Бобры, одна из самых крупных на Болоте; удачное расположение клуба позволило ему стать опорным пунктом западных владений братьев, а посему работали в нем не покладая рук. По количеству проходящих наркотиков, оружия и краденого «Приют» уступал только штаб-квартире канторы в Лялином переулке и по праву считался одной из главных жемчужин в бандитской короне братьев.
В комнате на третьем этаже Дорадо ожидали двое мужчин. Тот, что помладше, щеголял трехдневной щетиной и золотой улыбкой — потерянные некогда зубы он заменил не имплантами, а фиксами. То ли выделиться хотел, то ли на спор сделал. Не меньшее внимание он уделял и одежде: брюки из тонкой шерсти, хлопковая рубашка, короткая куртка из настоящей кожи. Дорогое облачение демонстрировало, что золотозубый — человек с положением, с достатком. А откуда взялся достаток, показывал «дыродел» в наплечной кобуре.
Пару щеголю составлял массивный, слегка напоминающий кабана, здоровяк, облаченный в грязноватые камуфляжные штаны армейского образца, тяжелые ботинки и застиранную серую майку с логотипом питерской федеральной тюрьмы. Был здоровяк невысок, но массивен, и его могучие мышцы могли вызвать зависть у любого профессионального спортсмена.
Казалось, что главный в этой парочке щеголь, а громила честно служит ему телохранителем, однако Вим знал, что это не так. И поэтому сразу же обратился к здоровяку:
— Привет, Тимоха.
Старший из братьев Бобры по-немецки говорил, а потому ответил, без двухсекундной задержки.
— За долгом пришел? — И криво усмехнулся.
— Ты мне ничего не должен, — спокойно ответил Дорадо.
— Тогда зачем?
— Помощь нужна.
— Значит, за долгом, — подвел итог бандит.
— Я всегда говорил, что ты ограниченный ублюдок. Вбил себе в башку черт знает что и радуешься.
Золотозубый, не проявлявший до сих пор к разговору никакого интереса, удивленно вытаращился на Тимоху: старший Бобры славился крутым нравом, и никто не рисковал разговаривать с ним подобным образом. Но здоровяк не обратил внимания на нахальство гостя.
— Я называю вещи своими именами.
— Ни хрена не своими! — скривился Вим. — Тоже мне бухгалтер выискался! Баланс подводит, кто кому что должен!
— Вот теперь узнаю! — радостно заревел Тимоха. — А то явился, как козел, урод уродом! Морда кирпичом, ботинки чистенькие, словно долбаный менеджер, мать! А?