— Грега?
— Не только его. Со временем ты познакомишься с другими людьми, которые будут тебе служить. Оберегать. А если потребуется — умрут за тебя.
— Потому что ты им прикажешь?
Этот вопрос понравился Кириллу больше всего. Перед ним сидела Избранная, перед ним сидела та, что рождена повелевать, и она каждой клеточкой чувствовала, что такое власть. Она еще ничего не умеет, ничего не знает, но уже понимает разницу между теми, кто предан, и теми, кто служит.
— Ты — моя дочь, — жестко ответил Грязнов. — Ты — это я. Мой новый этап. Мое новое воплощение. Мое завтра. Ты самостоятельна, но в тебе всегда будет частичка меня. И в твоих детях. И в твоих внуках. И люди, которых мы выбрали, это понимают. Они воспримут тебя, как меня. И тебе останется лишь не разочаровать их.
— Я все поняла. — Пэт помолчала. И решила сменить тему, точнее — вернуться к прежней: — По крайней мере, поездка во Франкфурт не оказалась совсем бесполезной: книгу я не нашла, но вудуистов отшила, так?
— Они продолжают поиски, — махнул рукой антиквар.
— И послали людей в Москву?
— Ага.
Лицо девушки окаменело.
— В таком случае, я хочу продолжить начатое.
— Ими займутся.
— Я хочу продолжить! — Тон Пэт не оставлял сомнений в том, что решение — окончательное.
— Кажется, мы только что говорили об излишней самоуверенности, — напомнил антиквар. И вновь потянулся за вином. — Отдыхай.
— Мне нужна книга.
— Ее возьмут другие люди.
— Отец!
Кирилл не вздрогнул, не изменился в лице, но внутри, внутри…
«Она впервые назвала меня отцом!»
— Отец, подключи меня к операции.