— И не только вышибут, но еще и накажут за утаивание ценных сведений. Возможно, тебя пристрелят: в ОКР, насколько я знаю, не любят предателей. Но, скорее всего, тебя понизят в должности и отправят охранять полярные нефтяные вышки, где ты и загнешься года через три. Согласна?
Отвечать Эмира не спешила. Огляделась, стараясь казаться рассеянной, нашла взглядом пачку сигарет, заботливо приготовленную Мишелем для клиентов, раскурила одну и, выпустив дым, почувствовала привкус легкого наркотика, криво усмехнулась. Поинтересовалась:
— Где гарантии, что ты меня не сдашь?
На Урзака она не смотрела.
— Мое слово.
— Мало.
— В твоем положении — достаточно.
Пауза длинной в две глубокие затяжки.
— Мне нужно время.
— Зачем?
— У меня должны быть гарантии.
«Ты хочешь перепрятать деньги», — понял Банум.
И едва не рассмеялся.
— Хорошо, дорогая, время я тебе дам. Но если ты не позвонишь до завтрашнего утра, я иду к твоему боссу. Все понятно?
— Все.
— Представители СБА утверждают, что не планируют вводить войска в Аравию, однако подразделения тяжелой техники, которые появились на границе территории, пока остаются на занятых позициях. Режим ограниченного перемещения…
Старик выключил коммуникатор и посмотрел на гостя.
— Хороший чай, — похвалил Дрогас, прихлебывая поданный напиток. — Чтобы правильно заваривать зеленый чай, нужно быть мастером. Чтобы правильно заваривать черный — гением.
Абдурахман никак не отреагировал на лесть. Молча взял кусочек халвы, разжевал, не сводя глаз с Дрогаса, проглотил.
Старик не собирался обсуждать достоинства чая, и то, что встреча началась с просмотра новостей, не было случайностью: новостные каналы не жалели эфирного времени для демонстрации пылающей Аравии.