— Мне кажется, события развиваются так, как должны, — осторожно произнес Стефан.
— Гибнут мои братья, — помолчав, сказал Абдурахман.
— Вас это беспокоит?
— И не только меня.
«Проклятый торгаш!»
Снаружи — предельно вежливая улыбка. Внимание к каждому слову, что цедит хозяин дома. Внутри…
«Черномазая вонючка!»
Абдурахман раздражал Дрогаса с первого дня знакомства. Бесили многозначительные паузы и мудрые взгляды, словно не с посредником мелким разговариваешь, а с шейхом. Бесило нежелание решать вопросы через «балалайку» или незарегистрированный коммуникатор, приходилось рисковать и приезжать на встречи лично. Бесило понимание, что старый пень, а точнее, те, кто за ним стоит, ведут свою игру, в которой Стефану готовилась роль лоха. Все бесило. Но Дрогас был слишком умен, чтобы демонстрировать собеседнику свое истинное отношение.
А на встречи он всегда приезжал без предупреждения. И обязательно высылал вперед помощников, тщательно проверяющих окрестности лавки на предмет засады.
— Люди устали, — негромко продолжил Абдурахман, перебирая четки. — Есть жертвы. Считается, что надо постепенно заканчивать…
— Понимаю, — вежливо кивнул Дрогас.
Он на самом деле все прекрасно понимал. Благодаря его деньгам и оружию аравийские канторы решили свои локальные задачи, здорово потрепав конкурентов из Кришны. Теперь они собираются вернуться к мирной жизни и насладиться плодами победы.
Что расходилось с планами Стефана.
— Человек из СБА сказал, что, если к вечеру в Аравии не станет тихо, они введут безов и начнут резню.
— Так и сказал: резню? — с притворным удивлением осведомился Дрогас.
— Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть, Альфред, — сухо попросил Абдурахман. — Вы понимаете, что резня начнется сразу же, как только безы войдут на территорию: людям это не понравится.
Что и требовалось Дрогасу — кровь. Но у аравийцев хватило мозгов остановиться и не идти под пули карателей. Точнее, им кажется, что они смогут остановиться…
В принципе, можно заканчивать встречу, но Стефан хотел выяснить еще кое-что, а потому медлил:
— Предположим, я смогу существенно доплатить.
— Насколько существенно?