— Да.
— Советую думать о себе. — Урзак усмехнулся. — Ты висишь на волоске.
— Я всю жизнь думала только о себе, — медленно произнесла Го.
— И плохо жила?
— Я хочу знать, что будет с девочкой.
«Не сдавайся сразу, — советовал Кирилл. — Но и не перегибай палку. Урзак не знает наверняка, договорились мы с тобой или нет. И проверять своими способами поостережется. Положится на чутье. Ты уж постарайся…»
Банум одобрительно крякнул:
— Черт побери, Железный Ром не ошибся в тебе.
— На вопрос ответишь?
Она буравила ненавистного нюхача взглядом. Точнее, старалась буравить — легче пробить мраморную глыбу, чем этого хладнокровного подонка.
— Не волнуйся, — спокойно сказал Хасим. — Петру не убьют. Она слишком важна для… Впрочем, подробности тебе знать необязательно, достаточно того, что я уже сказал: о девчонке будут заботиться другие люди. Не те, что сейчас.
— А если у вас не получится ее отнять? Или те люди, поняв, что проигрывают, решат избавиться от Петры?
Урзак нахмурился:
— Ты услышала все, что должна была. Начни, в конце концов, думать о себе.
Эмира хорошо понимала, что выхода у нее нет. Если Банум сумел надавить на Кравцова, то мелочь вроде капитана ОКР он проглотит и не заметит. Повод для ареста есть: самовольное оставление расположения части в условиях, приравненных к боевым. Читай — дезертирство. Затем допрос с применением новейшей химии, получение необходимой информации и… Что дальше? Каторга? Штрафная рота на китайской границе, в зоне Ядерного Креста? Заполярье?
Откровенно говоря, Эмира не понимала, почему Урзак не пошел по этому очень и очень простому пути.
— Ты избавишь меня от трибунала?
— Никакого преследования, красавица, абсолютно никакого! С генералом я договорюсь… — Банум хитро улыбнулся. — И даже не скажу ему о деньгах, оставленных тебе Фадеевым.
— Из-за чего такая мягкость?
— Ты немного поработаешь на меня. Поговоришь с Петрой, расскажешь ей кое-что.