— У тебя вчера был разговор о кредите, — напомнил Таратута. — А сейчас у нас с тобой продолжение этого разговора.
Он положил портфель на колени и щелкнул замками.
— У меня тут несколько бумаг…
— Ты от отца Пэт? — догадался Рус.
— А ты не такой дурак, каким кажешься, — с рассеянной язвительностью пробормотал толстяк. Он был занят — рылся в бумагах. — Куда же я ее засунул?
— Хочешь, врежу тебе? — осведомился Лакри.
При этом Рус уже понимал, что вряд ли выполнит угрозу — несмотря на некоторое высокомерие, Таратута перестал вызывать враждебность.
— Заканчивай молоть чушь, — попросил Филя. — Давай, говори, сколько денег надо?
Толстяк понял, что проиграл портфелю сражение, оставил попытки найти нужную бумагу и поднял взгляд на Лакри.
— Сколько?
Рус помолчал.
— Почему ее отец дает мне кредит?
— Timeo Danaos et dona ferentes,[12] — вздохнул Таратута.
— Я жду ответа! — Байкер чуть повысил голос. — Почему?
— Потому что Пэт обещала.
— Ты сам сказал, что я не дурак.
Толстяк улыбнулся.
— Ладно, самокатчик, уел. — Покрутил головой. — Мы посмотрели твое досье и немного удивились…
— Все удивляются, — отрезал байкер. — Но денег в долг не дают.
— Вот это-то и странно. Ты ведь классный механик, Рус.