У наемника белые, как снежная метель, радужки с узким серым кольцом по краю. Его губы презрительно поджаты.
Убийца, с которого вместе с меховой накидкой, усеянной потайными карманами-ножнами, сдернули скрывающий лицо капюшон, стоит на краю обрыва, скрестив руки на груди. На одной из них, замотанной полотняной тряпицей, нет трех пальцев, на ноге, в плохо зашитых прорехах на штанине, видны бурые от крови бинты. У ног в глубоком снегу лежит непарная карайта с погнутыми когтями.
Снежные оборотни не щадят одиноких путников, будь это даже трижды осторожный северянин. Маги и воины Асатоля не щадят убийц, мародеров и воров, будь это даже член Деревянной гильдии, лучший из лучших в своем деле.
Десятник, обнажив меч, зачитывает заочный приговор и, поколебавшись, обещает заменить позорное повешение на сорокалетнюю каторгу на северных рудниках, если убийца назовет заказчика; посланница торопливо перебирает сумки наемника, вывернутые на снег.
Северянин кривит губы и молчит. Бледное лицо холодно и спокойно. Выбившиеся из встрепанной косы тонкие инистые пряди летят по ветру, мешаясь с метелью. Он сам - метель, снежная, ускользающая и холодная.
Заказчика убийца не выдаст никогда, и десятник об этом знает. Кодекс наемников Деревянной гильдии ограничен, как безграмотный крестьянин, и жесток, как закаленная сталь. И честь в нем стоит много выше жизни, а следование контракту - угрозы пыток и казней. Проще удавить, как и постановил заочный суд.
Талери поднимает голову и растерянно смотрит на ближайшего мага. Свитка нет. Маг кивает десятнику. Тот перехватывает меч поудобнее и делает шаг вперед. Убийца, не меняясь в лице, тоже делает шаг - скользящий, будто танцующий, - но назад, к бездне горного провала.
Девушка кричит, и воин замирает. Свиток... Если наемник упадет, свиток будет потерян навсегда. И Нитерра падет под ударами чумы, а если у той хватит сил преодолеть Призрачные горы, за ней последует и Асатоль. То, что свиток удалось подготовить, даже ценой стольких жизней, было неслыханной удачей, повторения которой едва ли можно просить у богов.
Лицо убийцы все так же холодно и отрешенно. И только когда он делает еще один шаг назад, Талери замечает отблеск чехольной оплетки в широком рукаве. Замечает - и бросается вперед, к бездне, чтобы кончиками пальцев ухватить перевитый стальной цепью шнур и выдернуть свиток из чужого рукава.
Наемник падает вниз, не удержавшись на заснеженном камне, но успевает ухватиться за скальный выступ, пусть и одной рукой. Минута - и окоченевшие пальцы разожмутся под тяжестью тела, а прихваченная десятником веревка так и останется лежать в седельном мешке.
Но посланницу, едва не соскользнувшую следом, хватает поперек тела чья-то жесткая рука и рывком дергает на себя. Тяжелое сбивчивое дыхание почти касается уха, острый металл ножа упирается в горло.
- Стоять, иначе она умрет прямо сейчас. А вы все - через лучину.
Маги удивленно замирают. Талери бросает свиток самому старшему и одними губами шепчет: "Уходите". Убийца, будто по воле ветра, начинает подниматься над скалами, пока его сапоги не касаются сугробов.
Она скашивает глаза и видит красные рукава напавшего, расшитые черным. И знаки Смерти, причудливой вязью бегущие по краю.
Я проснулась от ощущения, от которого уже успела отвыкнуть - отсутствия боли. Посмотрела на мужчин, выжидательно замерших у моей кровати и подумала, что все еще сплю.
- Ну вот, я же говорил. Никуда она от вас не денется, взводный - служащие Звезде вообще живучи, - скучающим тоном констатировал комендант, сидевший в кресле у изголовья моей кровати. Смерил меня неприязненным взглядом: - Вы умеете переполошить всех и вся, Морровер.
Я отметила, что слышу обоими ушами, хотя и не слишком хорошо. Вгляделась в его хмурое лицо, на котором даже в полумраке были видны тонкие ниточки шрамов. Соврал про "не намного более заметные, чем ваши". Но, моя Богиня... Все действительно зажило за месяц.
- Понятия не имела, что из-за меня вообще кто-нибудь переполошится... Кроме ременов, разве что, - удивленно и вполне искренне сказала я, переводя взгляд с одного лица, уличенного в хорошем ко мне отношении, на другое. Маэст широко ухмыльнулся, кивнул и, прогудев: "Ну, раз тебя откачали, пойду я, нашим скажу", вышел. Взводный только подмигнул: "Всем бы такую живучесть, Морровер", и сбежал вслед за своим подчиненным. Бэйсеррон без особого успеха сделал вид, что его здесь нет.
- Фарр счетовод, - губы сами собой растянулись в улыбке, - я же говорила, что вернусь. Даже призраком.