Феттерлинг широко раскрыл глаза:
– А что поставлю я?
– Проиграв, ты публично разоблачишь Константина и Зенера. Плюс возмещение дорожных расходов.
– Твой чудесный домик, – протянула Маргарет Джулиано. – Невилл, как же ты расстанешься с ним?
Понпьянскул пожал плечами:
– Если будущее – за Константином и его дружками, мне все равно здесь не жить.
– Не забывай, что ты лишь недавно прошел курс, – с беспокойством сказал Феттерлинг. – И действуешь с излишней поспешностью. А мне не слишком-то по нутру выгонять человека из его берлоги. Можем отложить пари, пока…
– Отложить… – проговорил Понпьянскул. – Вот в чем наше проклятие – всегда мы все откладываем на потом… И это когда молодые вгрызаются, впиваются в каждый год так, словно не было никакого «вчера»… Нет, регент, я подтверждаю пари.
Он протянул Феттерлингу руку.
– Заметано! – Ладошка Понпьянскула утонула в лапище Феттерлинга. – А вы, вчетвером, свидетели.
– Я отправляюсь с ближайшим кораблем, – сказал Понпьянскул, поднимаясь. Его зеленоватые глаза лихорадочно блестели. – Мне нужно приготовиться. Очаровательный праздник, Мавридес.
– Спасибо, сэр, – ошарашено ответил Линдсей. – Шляпа ваша, я думаю, у робота.
– Я должен поблагодарить хозяйку.
С этими словами Понпьянскул покинул веранду.
– Совсем чокнулся, – сказал Феттерлинг. – После этой новой процедуры у него крыша съехала. Впрочем, бедняга никогда не отличался стабильностью…
– Какую процедуру он проходил? – прохрипел Фецко. – На вид в нем столько энергии…
– Из непроверенных, – улыбнулся Росс. – Он не может позволить себе зарегистрированной процедуры. Я слышал, он договорился с человеком побогаче и предоставил себя для эксперимента. И они поделили расходы.
Линдсей глянул на Росса. Тот спрятал лицо, поднеся ко рту канапе.
– Рискованно, – сказал Фецко. – Потому-то молодые нас еще и терпят. Мы берем их риск на себя. Расчищаем им путь. Отсеиваем негодные процедуры… ценой своих жизней.
– Могло быть и хуже, – сказал Росс. – Он мог нарваться на один из этих кожных вирусов. Сбрасывал бы сейчас кожу не хуже змеи, хе-хе!