Псевдо

– Мой брат… Он… Он только что бросился на официантку и укусил ее… Я… Я в туалете… А он… Или не он… Не знаю… Дверь не выдержит… – мужчина в помятом сером костюме со следами крови. Слышно, что в дверь кто-то ломится.

– Они убили ее!!! Нет… Не-е-е-ет… Такого не может быть… Они… Эти существа… Монстры! Я поняла! Это просто сон. Кошмар! Нужно просто умереть, и я проснусь! – запыхавшаяся девушка, останавливается и направляет камеру на бегущего за ней Дикого. – Это просто сон…

– Друзья нашего сына… Они гостили у нас, а потом… А потом Вадик закашлялся… Его стошнило и он… Он умер… А Андрюша накинулся на нашего сына и укусил его! Ему совсем плохо! Он кровью истекает! Но… Но мы не можем выйти из квартиры. Перед дверью какие-то существа… Они убили соседей… Они их… Едят… Господи, столько крови… – за спиной плачущей женщины сидит отец с ребенком на руках.

– Мне так плохо… Сильно тошнит… Но я держусь… Я не хочу как Дэн… Он блеванул и… И умер… Я… Я не могу терпеть… – глаза бледного подростка закатываются, его рвет на телефон, картинка исчезает, но по гулкому стуку понятно, что мальчик упал.

Трансляций много. Очень много. Но в какой-то момент их количество перестает расти и начинает стремительно снижаться.

Они обрываются. Навсегда. После тихого шепота и слез, после криков и хрипа на фоне, после истерик и молитв…

Человек Прямая Трансляция оповещает Мир, что на Земле больше нет светлых пятен.

Черный Квадрат поглотил города, страны и континенты.

* * *

– Вызываемый вами абонент не отвечает. Пожалуйста, перезво… – бездушный голос из динамика забирает с собой еще одну частицу надежды. Опять неудача.

– Херня, херня, херня… Херня все это! – я хожу от одного края лоджии к другому. От коробки из-под холодильника до коробок из-под пицц.

Варя молчит.

Верить в то, что Артем и Ева превратились в этих тварей или убиты, я не хочу. Они просто одновременно и живы, и мертвы.

Кот Шредингера.

Артем и Ева Шредингера.

Я выглядываю из окна. Слишком ясное небо, кошмарно яркое солнце – совсем не Питерская погода.

По тротуару гонимый двумя остервенело хрипящими Дикими бежит мужчина. Его ноги заплетаются. Он оглядывается – раз, он оглядывается – два, он оглядывается – три… Спотыкается и падает перед мертвым телом старика, кишки которого лежат между его ног. Тянутся из разорванного живота и закручиваются на подогретом солнцем асфальте.

Дикие набрасываются на мужчину, вгрызаются в живую и теплую плоть.

Он кричит. Вопит. Орет. Теряет голос и хрипит, как Дикий.

Мой живот урчит.

Невеселая усмешка.