Лука хотел спрятать записку, но Окуопа забрал ее и передал вождю.
– Быть ждать, белый человек, – перетолмачил индеец, выслушав слова старцев.
И потянулись дни томительного ожидания. Правда, за это время он выведал у Окуопы, что затевают индейцы с Доминики.
– Катуари готовить большой поход на Лиамуигу, белый человек. Приходить нас уговорить.
– И что ваши старейшины?
– Думать. Мало хотеть. Здесь война.
– Разве договориться нельзя? Я готов уговорить поселенцев жить с вами мирно. Мы не будем мешать друг другу.
– Решать вождь, старейшина, – и Окуопа пошел прочь, не удостоив пленника дальнейшим разговором.
Это заставило Луку отвлечься от мыслей о скором освобождении. Потом он вдруг вспомнил Луизу. И опять остро захотелось ее мягкого, податливого тела и жарких объятий.
Он вздохнул с чувством глубокого сожаления и надежды. Вспомнил, что его судно можно будет использовать для путешествия, и посетовал про себя, что не может сейчас никак ускорить постройку своего детища.
Лука сдружился с одним из мальчишек, следящих за ним. Это был двенадцатилетний паренек со смышлеными глазами и улыбчивым лицом добряка, звали которого Мягкая Улитка. Над ним часто посмеивались за неповоротливость, медлительность и отсутствие необходимой воину смелости и жестокости. Он не мог просто так раздавить жука или лягушку. Охотился неумело и неудачно.
Лука решил смастерить для него самострел. Тем более что кормили в деревне пленника скудно, и поправить рацион можно было охотой.
И теперь они с Улиткой бродили по ближнему лесу. Удавалось иногда подстрелить небольшую птичку или агути, и тогда они разжигали костерок и с удовольствием готовили себе маленькое угощение. Остальные ребята лишь посмеивались, потешаясь над новыми приятелями с их смешным самострелом.
Этот мальчик в долгих утомительных беседах, больше жестами и мимикой, чем словами, рассказывал Луке об индейцах острова, о скрытой войне с французами. И хоть Лука мало понимал из всего этого, но какие-то сведения все же черпал.
Так он с трудом, но понял, что местные индейцы не все хотят принимать участие в походе на Лиамуигу, но имеются добровольцы, и скоро можно будет ожидать их выступления. В полнолуние, а это через две с небольшим недели, флотилия индейцев намерена выступить.
Наконец несколько индейцев принесли в деревню ящики и бочонки, мушкеты и два пистолета. Лука ликовал. Теперь его должны были отпустить!
Он с нетерпением ожидал освобождения, но торопить индейцев не решался. Они могли расценить это как неуважение, что здорово повредило бы их отношениям.
Он отказался идти в лес на охоту и тем расстроил Улитку. Но было не до мальчишки. Мысли были заняты другим.
Лишь на следующий день его привели к большому дому, и старейшины с вождем согласились отпустить его домой.
Окуопа сказал Луке: