Ближе к окончанию курса каждого из нас прикомандировали к боевому кораблю для стажировки под руководством офицеров МП. Это было что-то вроде предварительного экзамена — корабельный инструктор вполне мог решить, что тебе не хватает чего-либо важного. Ребята либо возвращались, пройдя испытание, либо мы больше их не видели.
А некоторые просто гибли — корабли ведь боевые.
Нам было приказано держать вещи наготове — однажды перед самым обедом вызвали всех старших курсантов из нашей роты. Они ушли, даже не поев, а я вдруг оказался курсантом — командиром роты.
Как и шевроны рекрут-капрала в учебке, это повышение ничего, кроме хлопот, не обещало, однако через два дня пришел и мой вызов.
С сумкой на плече и в приподнятом настроении я примчался к кабинету коменданта. Меня уже тошнило от бесконечной учебы, когда глаза болят и перестаешь понимать, что к чему, а в классе выглядишь тормозом из тормозов. Несколько недель в боевой обстановке — вот что позарез нужно Джонни!
Я промчался мимо новичков, в тесном строю рысивших в класс. У всех был угрюмый вид — обычное дело, когда курсант начинает понимать, что может быть и ошибся, пойдя в офицеры. Я запел и остановился только у дверей кабинета.
Двое других были уже здесь, курсанты Гассан и Бирд. Гассан, по прозвищу Янычар, был самым старшим в классе и выглядел в точности как джинн, которого рыбак выпустил из бутылки, а Бирд ростом был чуть больше воробья и не внушал никакого почтения.
Мы были допущены в святая святых. Комендант сидел в колесном кресле — он всегда сидел в нем, исключая воскресные смотры; ходить ему было тяжело. Однако это не значит, что на глаза он показывался редко — бывало, стоишь у доски, решая задачу, оборачиваешься и видишь кресло у себя за спиной, а полковник Нильссен внимательно разглядывает твои ошибки.
Он не прерывал урока, когда входил в класс. Для дежурных был специальный приказ — не командовать «смирно!», но приход его все равно сбивал с толку. Было такое впечатление, что он способен находиться в полудюжине мест сразу.
Комендант имел постоянный чин генерала флота (да-да, именно тот самый Нильссен!); полковником он был временно, до вторичной отставки, и только ради того, чтобы иметь возможность занять должность коменданта училища. Я как-то спрашивал о нем бухгалтера, и тот сказал, что верно — коменданту платят только как полковнику, хотя стоит ему уйти в отставку, и с того же дня ему пойдет генеральское жалованье.
Что ж, как говаривал Эйс, всяко бывает. Я и представить себе не мог — надо же, отдать половину жалованья за сомнительную привилегию объезжать табун курсантов!
Полковник Нильссен поднял взгляд и сказал:
— Доброе утро, джентльмены. Присаживайтесь.
Я сел, но удобнее мне от этого не стало. Полковник подъехал к автомату-кофеварке, поставил в него четыре чашки, а потом Гассан помог ему донести их до стола. Кофе не хотелось, однако не пристало курсанту отвечать отказом на гостеприимство начальника.
Он отхлебнул кофе.
— Здесь у меня ваши назначения, джентльмены, и ваши временные патенты. Но я хочу убедиться, что ваш статус ясен вам до конца.
На этот счет нас уже инструктировали. Офицерами мы были лишь в той мере, в какой это требовалось для практики и проверки — «временно, сверх штата, на правах стажеров». Самыми младшими, постоянно поправляемыми, совершенно никому не нужными и катастрофически временными. Если вернемся назад, опять станем курсантами, а можем и вылететь в любой момент, стоит экзаменатору пальцем шевельнуть.
Нам временно присвоили «третьих лейтенантов» — чин, нужный армии не больше, чем рыбе зонтик. То есть — как раз между сержантами и настоящими офицерами. Это — нижняя точка «офицерского состава». Если кто-то салютует третьему лейтенанту, это значит, что в казарме слишком тусклое освещение.
— В ваших патентах написано «третий лейтенант», — продолжал полковник Нильссен, — но на платежной ведомости это не отразится, и к вам по-прежнему будут обращаться «мистер». Единственное изменение в форме — звездочка на плече, даже меньше, чем знаки различия для курсантов. Вы продолжаете обучение до тех пор, пока не выяснится, что вы готовы стать настоящими офицерами.
Полковник улыбнулся:
ebooksa