Звездный десант

— Так точно, сэр.

И мы с Бирдом подтвердили. Полковник сдвинул брови:

— Надо сказать, выглядите вы прекрасно. Абсолютно здоровы, смышленны, тренированны, дисциплинированны, горячи… Просто образцовые молодые офицеры.

Он фыркнул.

— Вздор! Вы можете однажды стать офицерами. Надеюсь, станете. Ведь мы не просто потратили на вас деньги, время и силы. Я все время боюсь, не направил ли на фронт салажонка, сляпанного кое-как, на манер чудовища Франкенштейна. Ведь из-за него может погибнуть целый взвод! Если бы вы как следует понимали, что вам предстоит, у вас пропала бы готовность принимать присягу в ту же секунду, как вам это предложили. Вы можете отказаться присягать, и тогда я должен буду вернуть вас в прежние части с тем же званием, с которым вы отбыли в училище. Но вы этого пока не понимаете… Что ж, попробую еще раз. Мистер Рико! Вы когда-нибудь пытались представить себе, что чувствует человек, идущий под трибунал за гибель его полка?

Я был ошарашен:

— Нет, сэр. Никогда.

Идти под трибунал — за что бы то ни было — офицеру в восемь раз хуже, чем рядовому. То, за что рядового просто выпорют и вышвырнут вон, равносильно смертному приговору для офицера. Лучше уж вовсе на свет не родиться…

— Так попробуйте, — хмуро сказал полковник. — Когда я предположил, что вашего взводного могут убить, то имел в виду совсем не крайний случай. Мистер Гассан! Чему равно наибольшее число уровней командования, когда-либо выбывавшее из строя на протяжении одного боя?

Янычар нахмурился пуще прежнего:

— Я не уверен, сэр… По-моему, прямо перед «Спасайся кто может!», во время операции «Багхауз», майор командовал бригадой.

— Верно: его фамилия — Фредерике. Он был награжден и представлен к повышению. Если вспомнить Вторую мировую, то был случай, когда младший морской офицер принял командование крупным кораблем и не только повел его в бой, но и отдавал сигналы так, словно являлся адмиралом. Он был признан невиновным, хотя на корабле оставались офицеры старше его по званию, и даже не раненные. Особые обстоятельства — отказ связи. Но я имею в виду случай, когда были истреблены четыре «ступеньки» комсостава всего за шесть минут. Ну, как если бы командир взвода глазом моргнуть не успел, как оказался командующим бригадой. Может, слышали? Мертвая тишина.

— Хорошо. Это была одна из партизанских войн, вспыхивавших по краям Наполеоновских. Тот молодой офицер был самым младшим на своей посудине — я имею в виду морфлот, парусники. Он был примерно того же возраста, что и большинство ваших сокурсников, и еще не имел патента. И так же, как вы, носил звание «временного третьего лейтенанта». Боевого опыта он, естественно, не имел, и над ним стояли еще четверо старших офицеров. В начале боя его непосредственный начальник был ранен. Парень подобрал его и оттащил в безопасное место. Это нормально — выручить товарища, — однако он не получал приказа покинуть пост. Пока он занимался этим, другие офицеры получили места в раю, а значит, он, командуя подразделением, оставил пост перед лицом врага. Трибунал. Увольнение.

Я перевел дух.

— Но за что? Сэр…

— Как же? Конечно, мы приходим своим на помощь, однако делаем это не в условиях морского боя и по приказу. Идти на выручку — не основание для оставления поля боя перед лицом врага. Семья этого парня полторы сотни лет пыталась добиться отмены приговора — конечно же, из этого ничего не вышло. Некоторые обстоятельства еще вызывали сомнения, однако в главном сомнений не было — он оставил без приказа свой боевой пост. Конечно, он был зелен, как молодая травка, но достаточно везуч — его не повесили.

Полковник Нильссен остановил на мне ледяной взгляд:

— Мистер Рико! А с вами может случиться подобное?

Я сглотнул.

— Надеюсь, что нет, сэр.