Гайдзин

– Возможно, вы правы. «Гарцующее облако» – плохой выбор, возможно. Мы зафрахтуем другое судно… Погодите-ка, пакетбот должен отплыть послезавтра, мы закажем на нем место для вас, Хоуга и… и для него, а я уговорю капитана отплыть раньше. Завтра. Это разрешит все проблемы, верно?

– Нет. – Она устало вздохнула. – Извините, Джейми, нет. – Теперь в ее голосе появилась чуть уловимая резкость, которая, впрочем, отчетливо слышалась. – Пожалуйста, поймите меня, нет. Нет! Он будет похоронен здесь, как пожелал бы сам. Послезавтра.

– Вы не можете. Миссис Струан… то есть Тесс Струан необходимо дать время. Мы пошлем «Гарцующее облако» за ней. Она захочет присутствовать на похоронах, должна присутствовать.

– Вы можете делать что хотите, но мой муж будет похоронен послезавтра так, как он бы пожелал. Я не думаю, что за этот срок можно успеть сделать то, что вы предлагаете. Я не собираюсь спорить с вами. Извините, старый друг, но это вы переутомились, и я прекрасно могу вас понять. Пожалуйста, попросите сэра Уильяма и мистера Ская зайти ко мне сейчас, как можно скорее, и я улажу это дело официально.

– Ради Создателя, семейный склеп находится в Счастливой Долине, там похоронены его дед, отец, братья и сестры.

– Джейми, я устала повторять: пожалуйста, пригласите сэра Уильяма и мистера Ская прийти сюда как можно скорее. Вместе.

Он не знал, что ему делать, поэтому беспомощно пожал плечами и вышел.

Несколько минут она сидела неподвижно и глубоко дышала. Получилось не так плохо, подумала она, потом потянулась, встала и прошла в свою комнату. Там она выбрала чистое платье, строгое, темно-серое, и положила его на кровать. Ветер загремел оконными рамами, но она не почувствовала холода. Зеркало манило ее к себе. Она рассмотрела свое отражение. Критично. Без улыбки. То, что она увидела, доставило ей удовольствие. И та новая Анжелика, какой она стала, тоже понравилась ей. Это было похоже на примерку нового платья – нет, новой кожи.

– Надеюсь, это не износится, – сказала она своему отражению. – Мы должны много трудиться, чтобы это не износилось. Эта я лучше, чем та, другая.

Затем она взяла первое из писем, писем Тесс Струан. Его письмо она хотела оставить напоследок.

Лицо сэра Уильяма было каменным. Как и лицо Джейми. Доктора Хоуг и Бебкотт хмурились. Глаза Небесного Нашего ошеломленно посверкивали. Все они сидели в креслах перед рабочим столом Малкольма. Она смотрела на них из его высокого кресла, крошечная, но прочно обосновавшаяся в нем. Платье более темного цвета, чем раньше, рукава в три четверти, квадратный вырез шеи, спина прямая, прическа безупречна. Без косметики и непостижимо величественная.

– Послезавтра? – переспросил сэр Уильям.

– Да, пожалуйста, – ответила она. – Моего мужа не следует выставлять надолго для того, чтобы люди могли отдать ему последнюю дань уважения, если они пожелают это сделать. Разве три дня не обычный срок, доктор?

– Как правило, да, Анжелика, – сказал Хоуг. – Но мы уже позаботились о том, чтобы сохранить тело на пути домой. Все будет хорошо, вам не о чем беспокоиться. – Он добавил мягко: – Ему действительно следует быть похороненным там, поверьте. Мы все так считаем.

– Вы набальзамировали его? Так скоро?

Оба врача неуютно пошевелились. Хоуг ответил:

– Нет, обычно это не применяется. Используется… э-э, используется лед, чтобы обеспечить сохран…

– Вам бы пришлось по сердцу быть упакованным в лед и отправленным в Гонконг, как баранья туша из Австралии?

Напряженность в комнате нарастала, мужчины испытывали невообразимое чувство неловкости. Ее голос оставался тихим, твердым и дружелюбным, что еще больше бесило их. Кроме Ская, в глазах которого она вырастала в фигуру совершенно иной величины.

– Дело не в этом, мадам, – возразил сэр Уильям. – Ради его блага и блага семьи мы считаем разумным провести похороны дома.