Экспансия,

Ш-ширх! Выползает на алый окровавленный песок первый транспорт, и его широкий нос отваливается, образуя огромную сходню, по которой плотной стеной двигаются уже построившиеся заранее воины. Это – тяжёлые пешцы старого строя. Они ощетиниваются стеной ростовых щитов, на плечи товарищей вторая линия кладёт могучие копья. Секироносцы обнажают свои жуткие машины для шинкования ближнего своего на кусочки. Воины нового строя, вооружённые ручными огнебоями, пока собираются на самом плоту. Тот высок, и в случае невероятного, если пешцов сомнут, они смогут поддержать своих соратников огнём. А плот послужит укреплением, в котором гораздо удобнее отбиваться, чем просто на земле.

Тресь! Ширх! Второй гигантский транспортник, зацепив первый самым краем, так же вылетает на берег. Всё. Сейчас все, кто находится на новых кораблях, сойдут на берег. Истопники между тем поднимают давление в котлах до предела, чтобы сразу же освободить место для остальных огромных судов.

Первая тысяча на суше. Остальные на подходе.

Пора! Вскидывает вновь меч князь-воевода Дар Соколов. Снова гремит барабан войны, выбивая короткий приказ:

– Вперёд!

Р-рух! Делает дружно первый шаг под дающий ритм марша свист флейты шеренга закованных в булат воинов, передвигая щиты столь плотно, что невозможно увидеть даже малейшей щели между ними. Появляется за спинами воинов первая шеренга стрелков из ручниц, мгновенно выстраивая строй и так же ритмично шагая вперёд.

Р-рух! Снова шаг стальной стены, и вновь перестроение огнебойцев.

Р-рух! Р-рух!

Но изменился звук шагов пешцов – достигли они заваленного телами луга. Напрасно уцелевшие враги ждали, что появятся бреши в железной стене щитов, что идеально прямая линия длинных копий вдруг начнёт колебаться. Откуда им знать, что пешцы отрабатывают подобный строй на специальном, усеянном колодами и камнями, ямами и траншеями поле? А тут – всего лишь горы трупов, которые послушно проминаются под весом закованных в сталь воинов, хрустят мёртвые кости под стальными подошвами боевых сапог, время от времени доносится нечто непонятное. Потом понимаешь, что это предсмертный вздох умирающего, которого давит тяжёлая ступня.

– Шире шаг! Плотней щиты!

Под стальными масками усмехаются воины в усы – командиры орут для порядка. Попробуй хоть лезвие ножа просунь между броневой пластиной с полупядь толщиной, что несёт щитоносец. И егозит под ногами дохлятина, пытаясь уронить слава, и лопается обтянутый кожаным нелепым шлемом череп, когда с силой опускается броневая подошва боевого сапога прямо на него. Не из прихоти. Чтобы держать строй, приходится делать шаги строго положенной длины и строго туда, куда приказано идти.

Тресь. Хлюп. Хлюп…

Тресь. Хлюп. Шмяк…

Хлюп. Хлюп… Плещет собравшаяся в лужи, не успевшая загустеть кровь желтокожих. Придётся попотеть вечером, отчищая от неё доспехи. Не сделаешь – станет вонять она. Ржа появится на коже поддоспешника. И товарищи засмеют. Плох тот воин, что не следит за оружием, а лишь пользуется им.

Тресь. Хлюп. Хлюп…

Тресь. Шмяк. Хлюп…

Свистит флейта, задающая ритм воинам. Гулко бьёт барабан войны.

Тресь. Хлюп. Хлюп…

Тресь. Хлюп. Шмяк…

Глава 24